– Требуется срочная замена аккумуляторной пластины, защитные экраны работают на полную мощность, энергии хватит только на пять минут их функционирования.

Я, даже не взглянув через обзорные экраны на результаты нашего залпа, буквально на четвереньках доскакал до площадки портала. Добравшись до лестницы в нижний уровень, скатился по ней вниз и, заскочив в кубрик курсантов, бешено заорал:

– Полундра!.. Бегом за мной, менять аккумулятор!

На этот раз мы управились со сменой аккумуляторной пластины минуты за три. Закончив эту операцию, я, еле переставляя ноги, поплёлся обратно в командный модуль.

Возникнув в командном модуле и сойдя с площадки портала, первым делом впился взглядом в обзорные экраны. Большого пула на них не было видно. В обозримом мною пространстве спокойно и холодно мерцали одни только звёзды, и никаких тебе искусственных образований. Я мысленно обратился к размышлителю с требованием провести сканирование и доложить о его результатах. Только я добрёл до кресла и рухнул в него, полностью обессиленный, как поступил доклад от размышлителя:

– В окружающем нас пространстве на расстоянии действия сканеров посторонних объектов не наблюдается.

Буря радости захлестнула меня, но я её сумел обуздать и продолжил выяснять у размышлителя, как могло получиться, что одним залпом был уничтожен весь, такой громадный пул ковтов.

И он бесстрастно доложил:

– Залп бортового деструктора был очень мощным и продолжительным. За один залп было израсходовано семьдесят процентов энергии аккумуляторной пластины. В результате такой подачи энергии было прорвано Ра-поле, окружавшее единую Статис-камеру пула, и произошла аннигиляция. По-видимому, по случайному стечению обстоятельств, именно во время действия деструктора на большом ковте был открыт портал переноса материи из этого пространства в Статис-камеру. Во многом по этой причине и был вызван прорыв Ра-поля. Поздравляю, владыка Джедемор, теперь вы стали координатором.

Этой, громко прозвучавшей в моей голове фразой, размышлитель ввёл меня в настоящий экстаз. И снова, как это было при аннигиляции лунной базы Окров, она сопровождалась нервным смехом. Истерику весьма подкрепило созерцание, мягко говоря, странного выражения, появившегося при этом на лицах моих друзей. Не знаю, сколько бы продолжалось всё это безобразие, но тут в командном модуле появился Володя в окружении четырёх дам. Тогда только я, наконец, смолк. Нервно всхлипнул в смешке единственный раз, и то, лишь когда Володя, увидев на обзорных экранах величественную панораму космоса, воскликнул:

– Так какого чёрта вы не предупредили нас, что взлетаете с Земли?! Сволочи, не дали девчонкам понаблюдать за процессом взлёта! Ладно, молчу! Наверное, землетрясение вынудило вас срочно покинуть Землю. Да… болтало знатно! Валентина Сергеевна даже повредила себе руку, сломала палец. Пришлось оказывать срочную помощь. Жалко, что комбинезон не перекрывает руку полностью, а то бы он живо восстановил ей палец уже к завтрашнему дню. Вон как у нас с Мишкой – один день, и сломанная рука как новая. Чудо, а не одежда, эти комбинезоны!

Я, еле подавляя истерику, смог выдавить из себя только одну фразу:

– А где дети? Из них-то никто не пострадал?

– Ха!.. Да эти обормоты уже давно спят! Наигрались так, что уснули в шесть секунд, теперь даже из пушки не разбудишь! А вы-то почему такие квёлые?

Сергей, коротко хохотнув, произнёс:

– Да и мы тут наигрались от души, теперь вот отходим!

Готовую было продолжиться истерику, неожиданно остановили лёгкие прикосновения рук моей жены. Она стояла рядом молча, поглаживала меня по голове и нежно целовала в самую макушку. Это обстоятельство, а ещё то, что она затем уютно устроилась рядом со мной в широком кресле Окра, быстро вернуло меня в отличное расположение духа, усилив давнишнее желание от души отметить нашу окончательную победу. И я объявил:

– Всё, дорогие мои – служба на сегодня закончена. Давно пора отметить нашу грандиозную победу! Сейчас созываем всех курсантов и идем устраивать большую тризну по сгинувшим в адском пламене Окрам. Это я вам говорю – капитан этого многострадального корыта! На вахте остаётся размышлитель. Эх, жалко, что он – только набор микросхем, а был бы живой – купаться бы ему сегодня в шампанском или во французском коньяке – не пожалел бы, ей-богу.

И я истово перекрестился. А потом, взглянув на жену Володи, спросил:

– Наташ, ты вот мне объясни, как вы оказались у нас на даче?

– Ну ты даёшь! Сам же нас приглашал, приезжайте, мол, в любой момент! Помнишь, в последний раз, когда мы все вместе гостили у вас в деревне? Хотя, конечно, может и забыл, вы с Вовкой столько выпили.

– Да ладно, столько выпили… ведь тогда и наш сосед принимал участие в этой гулянке, а Виктор Степанович, знаешь, какой крепкий мужик?

– Не знаю, не знаю? По твоим словам, он и по автомобилям большой спец, а вот с нашим микроавтобусом так и не совладал.

– Не совладал, говоришь… Да ты сначала ездить на нём научись, а потом уж залезай на такую раздолбаную дорогу, как наша! Тебе на тракторе ездить, а не на «Мерседесе»! Ладно, Натусь, не обижайся! Наоборот, ведь это просто чудо, что вы не смогли уехать в Москву. Лучше скажи, как вы, вообще, надумали поехать к нам, в такую глухомань?

– Да, в Москве совсем невозможно стало жить. Опять торфяные пожары начались, дым просто с ума сводил. Дышать можно было, только находясь дома, под кондиционером – ребёнка погулять и то не выпустишь. Вот мы и решили сбежать к вам в деревню. Всё равно мы с Татьяной не работаем, а Иришку Володя на время своего отпуска тоже отпустил в отгулы.

– Постой, значит, эту милую девушку зовут Ирина? И она работает в больнице вместе с Володей? Сотрудница его?

– Ну да! А ещё она моя двоюродная сестра. Прошу любить и жаловать!

– Ага, понятно! Значит, Володя про эту Ирину нам и рассказывал. Ясно теперь, почему он так печётся о её судьбе.

Я хмыкнул, покрепче обнял жену и громко объявил:

– Ну что, дорогие мои! Капитан приглашает! Серёга, сегодня ты отвечаешь за Ирину, тем более вы уже знакомы. И, смотри у меня, чтобы девушка не скучала!

Все засуетились, распределяясь на две группы. За один раз портал не мог перебросить такое количество людей.

Праздник нам удался, получился веселым, шумным, и мы были на нём, как никогда, беззаботны и счастливы. Всего у нас было вдоволь. Мы даже устроили танцы на площадке, где раньше обедали окреги. И музыка у нас была – Вовка проявил лучшие свои куркульские качества и снял аудиосистему с моей «Нивы». Знал зараза, какая она дорогая и что я над ней трясся больше, чем над автомобилем. О делах и будущей жизни не было сказано ни слова. Одним словом, отрывались на полную катушку, наслаждаясь только сиюминутным счастливым моментом.

Но следующий день был снова суровым, как и все прошлые дни, и проведён он был в бесконечных громких спорах о наших дальнейших действиях. В конечном итоге, все эти общие собрания, совещания в узком кругу и личные беседы вылились в итоговое решение, которое я оформил приказом по космической базе под недвусмысленным названием «Ковчег». А как же ещё можно было назвать нашу летающую тарелку? А сам приказ звучал так: