— Двенадцать лет назад, ты говоришь. Объявлена мертвой в 2004 году. Никакого криминала.

— Да, — подтвердила Надя.

— Насколько я понимаю, речь идет о цунами в Таиланде, — констатировала биолог. — У нас хватало работы, когда это случилось.

— Она погибла во время торнадо, — подтвердила Надя. — Кроме того, была таиландкой. Но вышла замуж за шведа и жила здесь несколько лет, так что стала шведской гражданкой. Ей был тридцать один год, когда она умерла.

— Позволь мне догадаться, — сказала биолог. — Ты говоришь о Джейди Кунчай? Которая вышла замуж за Джонсона? По-моему, он выжил.

— Да, — подтвердила Надя. — Все так.

«Чудеса все-таки случаются», — подумала она.

— О ней я знаю все. Именно я получила ее профиль. И он вышел на загляденье, если память мне не изменяет, лучше трудно представить себе. Ее тебе не стоит искать в наших регистрах. Я почти на сто процентов уверена, что там все подчистили, как только ее объявили мертвой. Все иное стало бы нарушением закона, а наш тогдашний ответственный за регистрацию данных был очень строгий человек. Юрист.

— То есть все бумаги о ней ликвидировали?

«Чего и следовало ожидать, — подумала Надя. — Разве можно верить в чудеса в наше время?»

— На сей счет я абсолютно уверена, — сказала биолог. — Единственный, кто что-то знает о ней у нас, так это я. Просто данные о ней вошли в мою докторскую диссертацию, и я помню ее, поскольку она оказалась единственной таиландкой в моих материалах. Сначала я думала, что таких будет много, ведь в то время в Швеции находилось более тысячи таиландских женщин, живших со шведскими парнями, поэтому в такой ситуации не было бы ничего странного.

— Из них, пожалуй, никто больше не поехал в Као-Лак, — заметила Надя.

— Я точно так же подумала, — сказала биолог.

— Но все бумаги о ней подчистили?

— Хранившиеся в архиве — да. Их сразу же уничтожали с помощью специального аппарата, как только убирали из регистра. Но мои собственные, естественно, остались. Это материалы для моей диссертации, а такое не выбрасывают. У нас здесь, кроме того, есть специальные правила о том, как мы должны хранить подобное.

— А я не могла бы взглянуть на них?

— Само собой, — заверила ее биолог. — На кого нам еще рассчитывать, если не друг на друга. Дай мне полчаса, и я откопаю нужную коробку.

Новая родственная душа позвонила уже через двадцать минут, и сейчас данные о Джейди лежали на письменном столе перед ней. Когда произошло цунами, она на полставки работала в ГКЛ и одновременно писала докторскую диссертацию о ДНК. Причем имевшую особую направленность и касавшуюся проблем, которые могли возникнуть при получении ее профиля с помощью далеко не самого обычного исходного материала. Всего, начиная от огрызков яблока, плевков, одежды, сопливых носовых платков, сигаретных фильтров и сережек и заканчивая зубными щетками и расческами.

— Это ужасно интересно, — сказала биолог. — И знаешь, чем я занимаюсь сейчас?

— Нет, — ответила Надя. — Но думаю, ты с удовольствием расскажешь.

— Выдыхаемым воздухом, — сообщила биолог. — При условии, что он окажется на подходящей поверхности, по моему мнению, мы разберемся с ним довольно быстро. Вся проблема во времени. Выдыхаемый воздух — нестойкий материал. И отчасти все зависит от температуры окружающей среды.

— Звучит фантастически, — сказала Надя, причем абсолютно искренне.

— В случае Джейди в моем распоряжении оказались три предмета с образцами ее генетического материала. Щетка для волос, расческа и зубная щетка. Так указано у меня в бумагах, и сейчас, глядя в них, я даже могу вспомнить, как выглядели две первых.

Щетка для волос была очень изящная. Черная, вероятно, из эбенового дерева, с серебряным обрамлением, в то время как гребень был сделан из слоновой кости. Сегодня это запрещено, как тебе известно. Типичные восточные предметы. Наверняка старинные. В том, что зубная щетка не сохранилась в моей памяти, пожалуй, нет ничего странного. Она ведь была обычная пластмассовая, красная или розовая, пожалуй, при мысли о том, что пользовалась ею женщина. Щетку для волос и расческу мы потом отправили назад, в Государственную криминальную полицию. И я думаю, их, скорее всего, вернули ее мужу. Поскольку ни о каком преступлении речь не шла, и если, кроме того, дело касалось дорогих предметов, все должно было произойти именно таким образом.

— А зубная щетка? Вы тоже отправили ее назад?

— Если она была самая заурядная, то почти наверняка не сделали этого. Близкие о подобных вещах обычно не спрашивают. Кому она могла пригодиться? Но щетку для волос и гребень мы, конечно, вернули.

— Я тоже так думаю, — согласилась Надя.

«И хуже не будет, если я сама съезжу туда и покопаюсь в их старых папках и коробках», — подумала она.

— Судя по моим записям, мне досталось некоторое количество волос, как с волосяными фолликулами, так и без них. Со щетки для волос и с гребня. И кроме того, клетки ее тела, с головы и полости рта, и их источниками стали соответственно расческа и зубная щетка. А после анализа я сравнила мой профиль с тем, который ГКП отправила нам, явно ранее находившийся в миграционном департаменте.

— И получилось плюс четыре, — констатировала Надя.

— Да, само собой, — подтвердила биолог. — Иного и быть не могло при мысли об имевшемся у меня материале. Волосы и клетки с головы и нёба Джейди Кунчай. Даже малейшее подозрение о том, что они принадлежали кому-то другому, ты можешь отбросить. Вероятность такого случая один к нескольким миллионам.

— Тебя, наверное, интересует, почему я спрашиваю об этом, — сказала Надя.

— Нет, — ответила биолог. — Я прекрасно понимаю причину твоего интереса. Для тебя желательно, чтобы у нас имелся материал, взятый непосредственно из ее тела при соблюдении всех официальных процедур. Вроде обычного мазка из полости рта или пробы крови, частицы костного мозга или пульпы зуба, фрагмента ее тканей, внутренностей. Я точно знаю, что беспокоит тебя.

— Да, — подтвердила Надя.

Конечно, и об этом я тоже собиралась рассказать тебе, — продолжила биолог. — Это же важно. Вполне возможно, кто-то из моих коллег получил такой материал из тела Джейди. Поскольку его нашли, так, вероятно, все и обстояло. Умершие в Таиланде подвергались воздействию высоких температур, сильного солнечного света и соленой воды, что не лучшим образом сказывается на ДНК. Работавшие там эксперты прекрасно это понимали и старались собрать весь возможный материал.

— А может, все столь хорошо…

— Нет, — перебила Надю биолог. — Никто из моих коллег больше не писал диссертацию, когда мы занимались Джейди. И поэтому о том, что у нас есть какие-то бумаги о таком материале, пришедшем от нее, по-моему, ты можешь забыть. Зато, пожалуй, сведения остались у полиции. Они же делали заказ и отправляли нам все, имевшееся в их распоряжении.