– Бостонская полиция, – пояснил Маммерт.

– «Нью-Йорк пост», – провозгласила Марис, пытаясь затмить двоих офицеров.

– Ни хрена себе! – промычал Скалли несколькими отсеками дальше.

– У вас встреча? – спросил у нее Курц.

– С О’Рурком. – Она указала на меня.

– Он занят, – поправил ее Фитцсиммонс.

Младенчик, казавшийся прежде столь наивным, прикинул шансы и взял командование на себя.

– Как вас звать, мэм?

– Мэнди Марис.

Мэнди Долбаная Марис, если точнее.

– Мы организуем вам интервью, мисс Марис. – Младенчик взглядом подозвал Гаса, и они милостиво увлекли ее в направлении пиар-отдела СКК. Толстый юрисконсульт обращался с ней, как дипломат.

Я его недооценил.

– Статья о Келемене пойдет в среду, – бросила Марис через плечо.

А какая статья пойдет завтра?

– Вам нужна переговорная, офицеры? – предложил Курц.

– Это не потребуется, – ответил Фитцсиммонс. – Мы направляемся в участок.

Я так и не спросил, есть ли у них ордер. Вопрос прозвучал бы слишком неловко в помещении, полном фондовых брокеров, пускающих слюни на моих клиентов.

Двое офицеров и я направились к лифтам. Последнее, что я видел, – это Пэтти Гершон, украдкой подбирающуюся к Курцу. Скалли и Каспер крались за ней, а целый отдел очковых кобр полз следом. По-моему, одна из них зашипела на меня.

Учитывая все вкупе, денек выдался отстойный. СКК только что меня выдворила. Двое офицеров отконвоировали меня из здания, восемь лет служившего мне корпоративным домом. А Пэтти Гершон, архинемезида и первостатейная душегубка, тем временем воровала моих клиентов.

Но это лишь половина дела.

Скалли, Каспер и остальные будут подбирать объедки Гершон, как шакалы. Мэнди Марис, брюнетка в штатском, где-то в недрах нашей конторы пишет хронику взлета и падения топ-продюсера. Что там говорит ей Младенчик?

День не заладился.

Курцу ни за что не удержать Гершон, на что бы он ни согласился. Наверное, она уже звонит Джей-Джею. «Поздравляю со сделкой».

Жополизание по-польски.

«Слыхал насчет Гроува? – спросит она. – Он покинул фирму. Ой, просто жуть, как он тебя надул на всех этих сделках. Хочешь сказать, что не знаешь? Ну и ну!»

Опять же вопрос о репутации, об увертюре и тысяче надрезов молвы. Слухи запятнают мое доброе имя. Мне явственно слышался шепоток и виделись напечатанные слова Мэнди Марис. Я по-прежнему толком не знал причины внезапного визита Фитцсиммонса и Маммерта. Но у меня имелись основательные догадки, и они мне не нравились.

Потеря клиентов была наименьшей из моих проблем.

* * *

Снаружи я почувствовал себя как-то не так, городской хаос показался сюрреалистичным. Во время торгов я никогда не мог выкроить время, чтобы рискнуть прогуляться по тротуарам, затеряться в повседневной толкотне туристов и служащих. Мне едва хватало времени даже на перекус – и тут вдруг я в качестве преступника шествую к участку района 54-й и 8-й.

Так или иначе, что нужно от меня Фитцсиммонсу и Маммерту?

Эти двое офицеров напомнили мне о двух других миокардиальных мигренях – Лаймовом и Хаммериле. Я ни о чем не сообщил в полицию. Наверное, близнецы донесли на меня, и бравые парни из Бостона уже знают. Как ни крути, они гости Нью-Йоркского департамента полиции. И мое упущение вдруг показалось злодеянием.

– Послушайте, – выпалил я, не подумав. – Этот тип махал у меня над головой цепью. Потому я и швырнул флягу.

– Какую флягу? – заинтересовался Фитцсиммонс.

– Какой тип? – подхватил Маммерт.

Они не знают.

Остановившись, оба офицера ждали ответа. Фитцсиммонс разминал шею по большой круговой орбите. Маммерт привалился к стене нашего здания, впившись в меня своими хорьковыми глазами. Парное запугивание сработало. Я сознался в драке. Попроси они, и я, наверное, прямо на месте сознался бы в похищении ребенка Линдберга{104}.

Фитцсиммонс набросился на меня первым.

– Как получилось, что вы не подали заявления? – В его голосе прозвучало скорее обвинение, чем вопрос.

– Ага, как получилось? – дожимал Маммерт.

– Я был расстроен. Годится? Я не запомнил их номеров. Годится? У меня сложности на работе. Годится? – Стаккато отговорок хлынуло ливнем.

– Ваши сложности имеют какое-то отношение к Лайле Приоло?

– Письму? – эхом подхватил Маммерт.

– Вам об этом известно? – Их осведомленность застала меня врасплох.

Затем я вспомнил попытку Младенчика услужить. «Мы даем вам рекомендательное письмо в полицию. Они могут проверить, совпадает ли подпись».

– В отделениях полиции вести разносятся быстро, – ответил Фитцсиммонс, подтвердив мою догадку.

– Это не мое письмо.

– Наши люди говорят, что это ваша подпись, – с прищуром уставился на меня здоровяк, олицетворяя сплошные сомнения и уничтожающие подозрения.

– «Фотошоп» творит чудеса.

– Может, и так, – согласился Фитцсиммонс. – Вы сможете рассказать нам об этом в отделении.

Меня спас мой сотовый, зазвонив, а то ляпнул бы какую-нибудь глупость. Рингтон, поставленный на максимальную громкость, протрубил тему «Розовой пантеры». Несколько туристов, проходя мимо, рассмеялись. Я порадовался, что Фитцсиммонс и Маммерт одеты в штатское, а то мы трое привлекали бы внимание.

– Вы не подержите? – спросил я Маммерта, вручая ему свой портфель.

Звонил Клифф Халек.

– Энни рассказала мне, что стряслось.

Помеха пришлась Фитцсиммонсу не по вкусу. Он нахмурился и наклонил голову – сначала к левому плечу, потом к правому.

– Не могу говорить, Клифф. Со мной полицейские.

– Ты на выходе кому-нибудь врезал? – спросил он, удивившись упоминанию о полиции.

– Объяснять некогда. Позвони Курцу. Скажи ему, что поможешь Золе Манчини управлять моим бизнесом. Не ведись ни на какое дерьмо. Если он будет возражать, действуй через его голову. Раздави его. Мне надо идти.

– Перезвони мне, – ответил он и дал отбой.

– Итак, вы говорили, – подсказал Фитцсиммонс.