– Тогда кто?

– Тот, который седой.

– Седой?

Марго задумалась. С одной стороны, он ей совсем не приглянулся, а с другой – какие капризы за такие деньги?

– Ладно, ваша милость, можно сделать. Но вы что, под дверью стоять будете, чтобы слышать, как все проходит?

– Нет, достаточно результата.

– Какого?

– Хотелось бы, чтобы вы выяснили, куда он идет и по каким делам. Ну вы понимаете, так, ненавязчиво.

Гость пошевелил в воздухе худыми бледными пальцами.

– Я поняла, ваша милость.

– А потом он должен уснуть, – произнес гость, не отводя от Марго взгляда и ставя рядом с кошельком маленький фаянсовый пузырек.

– То есть это ему нужно выпить? – уточнила Марго, стараясь гнать от себя страшную догадку.

– Да, он уснет, и вы получите оставшуюся часть вашего золота, – сказал гость и подвинул к Марго кошелек и пузырек.

Комната попалась хорошая – просторная и чистая, с высоким подшитым потолком. В ней стояли четыре деревянные кровати под вязаными покрывалами и имелось два окна, к которым Ронни с Буррашем тотчас прильнули, чтобы рассмотреть территорию внутреннего двора.

– А вон нужник! – определил Бурраш. – С тремя дверцами, ишь чего выдумали!

– А вон бочки с водой и конюшня.

– Лучше окна не открывать, а то комары налетят, – предупредил Мартин и, выбрав кровать, сел на нее и поерзал, вспоминая, на чем спал последние двадцать лет. А тут перина, простыни, покрывало.

Случалось, что в камере он приходил к осознанию, что все свои дни проведет в каменном мешке, и ему от этого становилось даже легче – уходила тоска по воле. А теперь он на этой самой воле – ест сколько хочет, спит на чистых простынях, бреется, когда пожелает, и даже чистит зубы белой глиной. Об этом он не мог даже мечтать! Чего же более?

В дверь постучали.

– Кто там? Входите! – крикнул от окна Ронни. Дверь приоткрылась, и показалась хозяйка.

– Ну, как вы тут устроились? – спросила она, заглядывая в комнату. – Вот ты, мил человек, не выйдешь ли на минутку мне помочь?

И она поманила пальцем Мартина.

– Чего? – не понял он.

– Она помочь просит, – повторил Ронни.

– А! Конечно! Сейчас иду, – засуетился Мартин и, соскочив с кровати, поспешил на выход.

Он вышел в коридор, и хозяйка закрыла за ним дверь.

– Что делать? – спросил Мартин, однако женщина как-то странно на него посмотрела и коснулась плеча.

– Меня зовут Марго, а тебя?

– Мартин.

– Мартин, ты… – Марго положила ему на плечо руку и улыбнулась. – Ты мне приглянулся, понимаешь?

– Ну, бывает, – пожал плечами Мартин. Он не знал, как истолковать поведение хозяйки.

– Ты зайди вон в ту комнату, с красной обивкой на двери, видишь?

– Сейчас?

– Нет, Мартин.

Марго потянула за шнурок, чтобы вырез на кофточке стал заметнее.

– Не сейчас, а через полчасика, понял?

– Понял, а что делать-то?

– Мы там с тобой заночуем, – произнесла Марго с придыханием, теряя надежду, что ей удастся заинтересовать этого проезжего дурачка. Но, кажется, он начал понимать.

– Ах вон вы о чем, хозяйка! – кивнул он, и глаза его заблестели. – Извините великодушно, просто ну никак не мог подумать.

– Через полчаса, Мартин, – повторила Марго и, улыбнувшись, пошла прочь по своим делам.

– Через полчаса, я понял! – обрадованно закивал Мартин и, постояв еще немного, вернулся в комнату.

– Ну и чего она хотела? – спросил Ронни.

Мартин развел руками.

– Хочет ночевать со мной.

– Что, прямо так и сказала?! – поразился Ронни, которому хозяйка очень приглянулась.

– Да. Говорит, понравился, приходи на свидание через полчасика.

– Ты серьезно? – спросил орк, отходя от окна.

– Конечно. Зачем мне врать?

Мартин прошел к своей кровати и сел.

– Повезло ему, да? – сказал Ронни.

– Это еще как сказать, – не согласился орк. – Мартин, она на тебя даже не посмотрела – там, внизу, а теперь в койку зовет. Это непонятно.

– А ты что, следил, на кого она смотрит, а на кого нет? – спросил Ронни.

– Следил. Я с бабами всегда начеку, тем более с такими – одинокими.

– Ну, может, у нее так сложилось.

– Может, и сложилось, но если одинокая, то может быть ведьма.

– Да брось ты, – отмахнулся Мартин и, вспомнив, как Марго развязывала шнурок на кофточке, мечтательно улыбнулся.

– Ну что она ему сделает, Бурраш, чего ты переполошился? Да любой мужик о такой женщине только мечтать может, а Мартин после двадцати лет отсидки имеет полное право. Это ж везение какое, а ты пугаешь.

Орк поскреб темя и сказал:

– Ладно, это его дело, пусть идет, но подстрахуется.

– От чего?

– От того, чтобы не опоила его, чтобы не сделала слугой вечным.

– Как это?

– А очень просто. Если она его сломает, Мартин останется тут навсегда бесплатным работником.

Услышав это, Мартин усмехнулся и покачал головой:

– Ну ты скажешь, Бурраш. Ну, допустим, я бы хотел подстраховаться, хотя и не верю, что такая женщина способна на то, что ты сказал.

– Да почему не способна-то? – недоумевал Бурраш. Для него это было дело очевидное.

– Ну, она же красавица, ты разве не заметил?

– Для меня все ваши бабы на одно лицо.

– Это если только на лицо смотреть, – заметил Ронни и засмеялся.

– Хорошо, допустим, я с тобой соглашусь, а чего делать надо?

– Шип березовый у тебя есть?

– Шип березовый? – переспросил Мартин, и они с Ронни переглянулись. – Первый раз слышу.

– Ладно, у меня на такой случай припасен, – добавил Бурраш и, порывшись в ранце, достал двухдюймовую иголку, выструганную из дерева. – Вот, держи.

Мартин взял иголку и потрогал острие.

– Колется.

– На то и шип, чтобы кололся.

– А что с ним делать?

– Когда в койку с ней ляжешь, шип положи недалеко, чтобы рукой дотянуться, и потом, когда между вами все произойдет, возьми шип и уколи ее.

– А куда колоть?

– Куда хочешь. Можешь в ногу или в живот, чтобы она ойкнула.