– Правда?

– Да, и перестань все время требовать подтверждений! – сердито произнес Фрейн и всплеснул руками, от чего по углам разбежались огненные шарики, которые стали с треском лопаться, выбрасывая снопы разноцветных искр.

– Там кто-то есть? – обернулся Вояджер.

– Может, никого, а может, кто-то и притаился. Я лишь упреждаю своих врагов.

– Они сами тебя боятся.

– Это хорошо. Когда все друг друга боятся, наш круг не зарастает камнем, как руины. Шквалы носятся над морем, эфир клокочет. Свободная сила перетекает с уровня на уровень.

– От этого только ты и выигрываешь, – пробурчал Вояджер, впрочем, уже совершенно спокойно.

– Итак. Твоя цель – человек.

– Человек? – не поверил Вояджер. Это выглядело слишком просто.

– Пока других сведений нет. Человек, но, возможно, не совсем обыкновенный.

– Значит, колдун.

– Я бы не стал этого исключать, Вояджер, – с неохотой согласился Фрейн. – Возможно, у него есть какие-то знания.

– Какие знания?

– У меня о нем мало сведений. Он был в узилище. Долго был.

– В каком узилище?

– Ты знаешь все узилища? – усмехнулся Фрейн. Беседа с этим монстром его забавляла.

– Некоторые знаю. В них иногда прячутся объявленные жертвы.

– Ты думаешь, он мог там от кого-то прятаться?

– Колдун Бикантир, за которым господин Эван охотился триста лет, был найден в Заполье, в рудниках тамошних царей. Он предпочитал громить кайлом железную руду, не видя света, чем попасться к господину Эвану.

– А кто его нашел, ты?

– Ургай. Тогда мы еще не были врагами.

– Ну хорошо, – кивнул Фрейн. – Это владения лорда Ширли, лиссабонского наместника. Его личная тюрьма для тех, кому уже никогда не выбраться. Бессрочная.

– Но как же он вышел, если он просто человек? Я слышал про эту тюрьму, люди называют ее Угол.

– Не самое неприятное место. Но если хочешь узнать об этом человеке больше, загляни в эфир.

– Если я загляну в эфир, Ургай тотчас узнает, где я.

– И что? С каких пор ты стал бояться Ургая?

– Я не боюсь Ургая. Но если он мне помешает, я не смогу от тебя откупиться. А мне это надоело, ты даешь мне крохи.

По голосу Вояджера было слышно, что он снова «заводится». Убийцы приходили в ярость очень быстро.

– Но я слышал, ты заметно поднял свой меч.

– Что?

– А ты хотел скрыть это от меня, Вояджер?

Фрейн пристально посмотрел в темное пространство за решеткой шлема, там, где у Вояджера были глаза, когда он был человеком.

– Я не собирался ничего скрывать и не намеревался ни о чем тебе докладывать. В договоре этого нет.

– Мог бы просто поделиться. Все же два уровня – это не пустяк.

– Не пустяк, – со вздохом согласился Вояджер, осознавая, что теперь его возможный козырь перед Фрейном переставал быть таковым.

– Ну, продемонстрируй, будет интересно.

– Что, просто помахать? – проскрипел Вояджер.

– Зачем же? Так неинтересно. Вон, справа старая дверь, мореный дуб.

Вояджер с неохотой достал из ножен семифутовый меч, при этом клинок запел, словно по нему водили смычком. Сталь сама просилась в работу.

Вояджер подошел к двери и просто ткнул мечом в четырехдюймовую доску, и клинок легко прошел насквозь. А затем Вояджер сделал быстрый росчерк, словно пером на пергаменте, и огромные куски дерева осыпались на пол.

– Впечатляет. А теперь вон тот угол каменной стены.

– Камень может не взять, – закапризничал Вояджер, но Фрейн недоверчиво покачал головой.

Вояджер подошел к указанному Фрейном углу и быстрым ударом срезал несколько кусков камня, обойдясь без пыли и каменной крошки.

Фрейн с улыбкой смотрел, как Вояджер убирает меч, понимая, что, добавь Вояджер своем мечу еще один уровень, и он мог бы реально угрожать Фрейну.

– Отменный инструмент, Вояджер.

– Спасибо, – сухо ответил тот, не в состоянии скрыть своего разочарования.

– Чем же ты расплачивался, если говоришь, что у тебя ничего нет?

– Отдал охотничьи угодья, – выдавил Вояджер и вздохнул.

– Ты – дышишь? – удивился Фрейн.

– Лишь иногда. Это привычка.

– Понимаю, – кивнул Фрейн. Сам-то он дышал, хотя вполне мог обойтись без этого. – И не жалко было угодий?

– А зачем они, если ты меня к себе привязал этим договором.

– Понятно, а когда отвяжешься от договора, вернешь угодья этим же мечом?

– Давай уже о деле. Ты хоть что-то покажешь?

– Конечно. Смотри.

Фрейн подался назад, и перед Вояджером появились воспоминания Гарфильда. Лес, деревья, гора и какие-то силуэты, преследовавшие его. Потом снова лес, но уже ночью, при свете месяца. Потоки грязной воды, покачивающиеся на волнах черные, словно головешки, тела и оскаленные зубы морлингов, сопровождавших этот сплав.

Потом лицо человека с лихорадочно горящими глазами, и все.

– Значит, это он?

– Он.

Вояджер снова вздохнул.

– Ладно, я займусь этим прямо сейчас.

– Займись, – пожал плечами Фрейн.

Вояджер исчез, и стало тихо. Где-то на лестнице капала вода, Фрейн обернулся и позвал:

– Луиджи, входи.

На лестнице послышались шаги, однако пока видно никого не было, и лишь в дверном проеме Луиджи проявился во всей красе: в кремовых панталонах, шелковых чулках с подвязками, с кружевным жабо, пышном, словно взбитые сливки, и в камзоле из красного атласа.

– Не надоело еще таскать эти тряпки?

– Не надоело.

Луиджи вышел на середину подвала и поправил присыпанный мукой белоснежный парик.

– Ты все слышал?

– Только то, что ты позволил услышать, хозяин.

– Одним словом, я не могу надеяться только на монстра, мне нужна и твоя поддержка.

– Да что такого в этом человеке? Ведь это человек, правильно?

– Ты заглянул в эфир? – угадал Фрейн.

– Заглянул. И получил удар от заморской братии. Не улыбайся, хозяин, это было больно.

– Что ты узнал?

– Зовут Мартин. Седой такой человечишка, двадцать лет отсидел в Угле. Или в Углу, как правильно?

– Неважно. Как же он смог вытянуть эти двадцать лет? Там многие и года не выдерживают.