– Может, спросить кого, где тут пожрать можно? – предложил Ронни.

– А и спрашивать не надо, вон там и пожрать, и переночевать можно, – сказал Мартин, указывая на квадратный двухэтажный дом с высоким крыльцом, над которым на цепи висели большая медная тарелка и ложка.

– Очень вовремя, а то в брюхе уже музыка начинается, – высказал Бурраш, и они направились в сторону гостиницы, у коновязи которой стояла одна-единственная лошадь.

Путники поднялись на крыльцо и зашли в заведение, которое начиналось с большого обеденного зала человек на сорок, но сейчас здесь было меньше полдюжины посетителей, да и те экономили, как могли, заказывая вчерашние закуски и кислое пиво, а хлеб доставали из котомок свой. На таких много не заработаешь, и хозяйка, высокая дама лет тридцати и с хорошими формами, поднялась из-за конторки и поспешила навстречу гостям, которые, по всему было видно, прибыли издалека, а значит, могли и поесть хорошо, и остаться на ночлег.

Особенно много надежд было связано с орком, хозяйка знала, что они иное ели.

– Прошу вот сюда, гости дорогие, к самому окошку. Этот столик только вчера скоблили, видите – совсем белый! – заворковала хозяйка.

Гости прошли к указанному месту и стали снимать ранцы.

– Ой, да вы с дубинками – ну чисто разбойники! – пошутила владелица заведения и засмеялась низким волнующим смехом, и Ронни задержал взгляд на ее колышущейся груди.

– Нам бы покушать, – пробасил орк, больше сосредоточенный на запахах, которые доносились из кухни.

– Все самое лучшее, только…

– С этим у нас порядок, – сказал Мартин, показав серебряный терций.

– Я и не сомневалась, господа хорошие, – обрадовалась хозяйка. – Что будете заказывать?

– А давайте нам всего, что есть, понемногу, – предложил Мартин. – Супы, запеканки, мясо, соленья. Несите все из расчета на троих.

И перехватив обеспокоенный взгляд орка, Мартин поправился:

– То есть я хотел сказать – на четверых.

С прибытием новых гостей на кухне забегали, застучали сковородками и кастрюлями, аппетитных запахов стало больше, и в них появились сладкие медовые нотки. Наконец стали выносить еду.

Гости не торопились, чтобы не объесться, ведь на следующий день им предстояло снова идти пешком.

Дольше всех, как и следовало ожидать, держался Бурраш. Он сменил двенадцать блюд и дошел до каши со сливками и изюмом. К этому времени Мартин с Ронни уже сошли с дистанции и вяло потягивали клюквенный морс.

– Хозяйка, а приготовьте нам просторную комнату, – попросил Мартин, когда хозяйка с кухаркой прибежали забрать посуду.

– Ой, да я уже догадалась, господа хорошие! Милости просим на второй этаж, там у нас самые чистые комнаты.

Отяжелевшие от еды гости поднялись наверх, волоча за собой ранцы. Им предложили две комнаты на выбор, и они взяли ту, которая выходила окнами во внутренний двор, поскольку хозяйка сказала, что на площади из-за торговли по утрам бывает шумно.

Она также сообщила, что и нужник располагался во внутреннем дворе, а еще там стояли бочки с дождевой водой, которую использовали для мытья и умываний.

За дополнительную плату было предложено деревянное корыто и два кувшина с горячей водой, но гости отказались.

Немного утомленная этой суетой, владелица заведения спустилась в обеденный зал и, окинув его взглядом, отметила, что кухарка с работницей пока справляются, а значит, можно сесть за конторку и немного отдохнуть.

Пододвинув к себе учетную книгу, сшитую из старого пожелтевшего пергамента, хозяйка взялась за оловянный карандаш, чтобы внести кое-какие записи, и в какой-то момент, неожиданно для себя, обнаружила нового посетителя, который стоял в трех шагах от ее конторки и улыбался.

Это был господин из благородных, в нарядном камзоле, чулках и башмаках с пряжками. А еще на нем был парик и треугольная шляпа по моде столетней давности.

– Э… ваша милость… – произнесла хозяйка, поднимаясь.

– Сидите, прекрасная дама, сидите, – произнес незнакомец с придыханием и взмахнул кружевным манжетом. Потом взял стул и поставил к конторке.

– Прошу прощения, ваша милость, я даже не заметила, как вы вошли, – призналась хозяйка. Она не понимала, как такое могло случиться, ведь крыльцо у них гулкое, да и дверь скрипит, однако этот гость появился совершенно неслышно.

– Вы очаровательны, Марго.

– Откуда вы знаете, как меня зовут? – поразилась хозяйка, инстинктивно прикрывая рукой вырез кофточки.

– Не делайте этого, Марго, у вас все красиво, – все с тем же придыханием повторил гость и снял наконец треуголку.

Присмотревшись, Марго заметила, что его губы подведены краской, а на щеки, поверх толстого слоя пудры, наложены румяна.

– Изволите заказать обед? – попыталась угадать Марго, поскольку улыбка гостя пугала ее.

– Вы давно живете одна, Марго?

– Семь лет, ваша милость, а почему вы спрашиваете?

– Столь красивая женщина и без мужчины?

– Вы это к чему?

– Я оплачу свое любопытство. Щедро оплачу, – сказал незнакомец и положил на конторку золотой терций.

– Ну я… – Марго невольно поправила волосы. – Один бил, другой бездельничал, а мне заведение от отца осталось.

– И вы решили сами выбирать мужчин, когда потребуется?

– А хоть и так.

Марго покосилась на золотую монету, догадываясь, что одними расспросами дело не ограничится. В какой-то момент ей показалось, что этот расфуфыренный подбивает к ней клинья, однако потом разобралась, что она ему неинтересна. Он только играл интерес к ее прелестям.

– Вы практичная женщина, Марго, вам нужны деньги на развитие этого прекрасного заведения, и я могу вам их дать. Заберите монетку. Ее вы уже отработали.

Марго пожала плечами и смахнула золотой в ящик конторки.

– Идем дальше, – сказал гость, снова улыбаясь, и поставил на край конторки кошелек. – Здесь еще двадцать золотых.

– И чего вы хотите? – спросила Марго, чувствуя, как заколотилась сердце.

– Я хочу, чтобы вы забрали эти двадцать, а после работы получили еще тридцать.

– Да что делать-то? – хрипло произнесла трактирщица.

– У вас сегодня трое постояльцев.

– Да, окна во двор выбрали.

– Я бы хотел, чтобы вы приласкали одного из них.

– Ой, только не орка! – отпрянула Марго, чем вызвала у гостя беззвучный смех. Успокоившись, он выдернул из рукава кружевной платочек и промокнул невидимые проступившие слезы.

– Нет-нет, Марго, я бы не посмел предлагать вам такое.