между столиками. Головы присутствующих обращены в нашу сторону. Когда Брайс подходит ближе, он сует мне в руки букет и опускается на колено.

Стоп. На колено? Что за чертовщина?

– Алекс, я знаю, у нас с тобой был очень тернистый путь. Я много раз тебя обижал, но мы с тобой все еще вместе. Таким, как мы, надо быть рядом, чтобы давать всему миру отпор. Это у нас в крови. Ты и я. Мы как Бонни и Клайд, только современная версия. И нас, конечно, ждет хороший конец. Алекс, я люблю тебя. Выходи за меня, – он открывает бархатную коробочку и, ослепительно улыбаясь, ждет моего ответа.

Я же не успеваю переводить взгляд с кольца на букет, а затем на этого полоумного. Со всех сторон начинают слепить фотовспышки, люди восторженно охают и таращат на меня глаза. А я, осмотрев помещение, замечаю вдруг появившихся журналистов. Они навели на нас свои камеры и с безумным желанием наживы ждут моего ответа.

Он все просчитал. Публичное место. Весь ужин он улыбался и делал вид, что увлечен беседой, заказал десерт, а когда я сказала, что ухожу, понял, что план может не сработать.

Но ведь никто не говорил, что все получится?

– Ты спятил?! – воскликнув, я подрываюсь с места и бросаю этому болвану цветы.

Кинув салфетку с колен на стол, направляюсь к выходу. Пора заканчивать этот цирк одного идиота.

– Алекс! Ты отказала?

– Алекс, как ты это прокомментируешь?

Снова журналисты и чертовы микрофоны.

Толкнув одного из стервятников в грудь, рявкаю:

– Пошел вон!

Хватаюсь за дверную ручку, как в то же мгновение кто-то крепко берет меня за руку, и последнее, что я вижу, – это Брайс, приближающийся для поцелуя ко мне. Он властно обвивает меня руками, все сильнее прижимая к себе, и пытается языком раздвинуть мои губы. Во мне вскипает такой гнев, которого я никогда в жизни не испытывала. Толкнув мерзавца ладонями в грудь, я отстраняюсь от него.

– Да что с тобой такое, Максвелл?! – ору я.

Плевать мне, что все это видят и снимают журналисты.

– Брось, Ал. Мы же все обговорили. Сейчас обручимся, а после тура поженимся. А может, прямо сейчас заскочим в Вегас, и ты станешь миссис Максвелл гораздо раньше? Помнишь, как мы планировали? – он улыбается своей идиотской улыбкой и подставляет лицо под камеры.

Обхватив голову руками, я смотрю на происходящую картину и понимаю, что сама во всем виновата. Надо было вызвать полицию и выставить Брайса без разговоров.

Раз он хочет шоу, то я с радостью устрою это. Только так, как надо мне.

Подойдя к нему почти вплотную, я кладу ладонь на его грудь и скольжу вверх, к шее. Брайс удивлен моим поступком, но ничем не выдает этого.

– Знаешь, Брайс, ты прав: ты и я. У нас это в крови, – заглядываю ему в глаза и облизываю губу.

Глаза Максвелла расширяются, и я понимаю, что он верит мне.

– Запомни этот момент, милый. Запомни, что ты чувствовал, – запускаю пальцы ему в волосы и поглаживаю шею. Он льнет ко мне, и я чувствую его горячее дыхание на своем виске. – Запомни его, Брайс, потому что больше он никогда не повторится, эгоистичный ты мерзавец.

Вскинув ногу, я бью его в пах, и Максвелл кряхтя падает на пол. Я слышу присвистывание и сочувственные вздохи парней. А затем все стихает. Единственный звук в этой тишине – тяжелое дыхание Брайса.

– Ты совсем рехнулась, Дэниелс? – шипит он, хватаясь за промежность.

Присев на корточки, я беру его за подбородок и заставляю посмотреть на меня.

– Я предупреждала тебя: еще раз подойдешь ко мне или выкинешь подобный фокус – пострадают не только твои яйца. Я больше не твоя игрушка, Брайс.

Встаю на ноги и ухожу, не дожидаясь, пока приедет Рик. Из ресторана еще слышатся крики, вопросы, кто-то одобрительно хлопает. Но я продолжаю идти вдоль бульвара, понимая, что сейчас мне абсолютно все равно, что будет завтра.

Глава 40

Кэмерон

– Кэмерон! – кричит Уитакер.

Обернувшись, вижу, как он перепрыгивает через ограждение загона и несется ко мне с такой скоростью, будто за ним кто-то гонится.

– За тобой мчится Мэгги с двумя детьми? – усмехаюсь я.

– Придурок, – беззлобно бросает он и толкает меня в плечо. – Ты видел, что вчера произошло?

– Дай угадаю, твой отец все же пустил заряд соли тебе в зад?

Не думаю, что я так уж далек от истины. С того момента как мы приехали, мистер Уитакер не выпускает ружье из рук, заставляя Криса вернуться к прежней жизни. Ему очень тяжело признать, что помощь сына ему очень нужна.

Сняв с лошади седло, кладу его на бревно и, похлопав коня по спине, отпускаю.

– На, посмотри, – он сует мне в руки телефон и самодовольно ухмыляется. – Знаешь, я бы все отдал за то, чтобы увидеть эту картину собственными глазами.

Нажимаю кнопку воспроизведения и забираюсь на ограду, спиной к закатному солнцу. Сначала из динамиков раздается мерзкое улюлюканье и непонятный визг, затем на экране появляются журналисты: они толкают друг друга и кричат, а уже потом я вижу ее. Прикрыв глаза руками, она протискивается сквозь них, а когда один парень толкает ее, рявкает на него в ответ. Мои пальцы крепче сжимают телефон, пульс учащается. Во мне снова вскипает гнев: она снова одна среди них. Но потом появляется Брайс и, дернув Алекс на себя, нагло целует ее в губы.

Я поднимаю взгляд на Криса. Он действительно считает это смешным? Но он кивает на телефон.

Стоит мне опустить голову, как я вижу, что Алекс вырывается, а потом происходит что-то непонятное, и Брайс уже валяется на полу, потому что моя крошка осадила его одним метким ударом.

Я сказал «моя», потому что не отпустил ее.

Заблокировав экран, смотрю на Криса.

– Представляешь, он сделал ей предложение, а Алекс врезала ему между ног! – Крис заливается смехом.

– Ага. Держи, – кидаю ему телефон.

Крис закатывает глаза и садится рядом со мной. Мы наблюдаем за тем, как над ранчо садится солнце и постепенно надвигается ночь, а следом за ней наступает тишина. После шумного Лос-Анджелеса мне все еще непривычно находиться дома.

– Ты ей звонил? – спрашивает Крис.

Он крутит в руках очередную деревянную безделушку.

– Нет. Она сделала свой выбор.

– Чувак, я разговаривал с Рэйч, и она сказала, что Алекс сейчас очень плохо.

– С каких пор ты начал общаться с малышкой Дэниелс?

Он фыркает.