Он невольно то и дело касался своих губ, будто вновь хотел ощутить на них вкус Айки. Положение ухудшало то, что он чувствовал ее запах, ощущал близость. А стоило сделать неосторожное движение, как он задевал ее локоть, из-за чего ему приходилось извиняться перед ней и смотреть в это чудесное личико.

И каждый раз это было так мило с его стороны. Он будто превратился в маленького безрукого ребёнка, который за что ни брался, всё из рук валилось. И ведь Айка знала, что она в этом повинна. И как ничто другое эти вещи не повышали самооценку. С другой стороны, если этот недопоцелуй так на него влиял, то что будет, когда Айка поцелует его по-настоящему?

«Стоп. По-настоящему?» А с каких пор она собиралась идти так далеко? Но ведь игра!.. Она стоила свеч! Всё ради победы! Но не такой ценой! Она не будет играться с чувствами парня, который с самого начала был к ней добр и вежлив. Это ей не свойственно. Но если хотелось, то почему нет? Хотелось не для победы. Для себя. А ведь это значило что-то определенное, разве нет? А раз за этим не следовало что-то нехорошое в смысле кинуть или унизить, так почему нет?

И каждый раз Айка задавалась этим вопросом, когда Роберт смущённо извинялся и смотрел на неё. Она нарочно заставляя его отвести взгляд первым, пристально смотря в глаза, а пару раз даже языком по губам своим провела.

Его реакция была бесподобна. И чтобы всё это закрепить, когда прозвенел колокол на перерыв, а Роберт торопился покинуть класс, Айка всё-таки успела перекрыть ему дорогу. Но лишь ради одного вопроса:

— Скажи, я ведь не украла твой первый поцелуй?

— Конечно нет! Мне сколько лет по-твоему? — возмущённо фыркнул Роберт и поспешил смыться

Айка улыбнулась тому, как он заторопился покинуть её общество.

***

Вот уже две недели Ева не жалела себя. Все свободное время, что ей удавалось выделить между занятиями и ограничениями профессоров, она тратила на тренировки. Стоило прозвенеть колоколу к подъему, как она уже выходила из комнаты полностью подготовленная к пробежке. Недолгие тренировки по утрам позволили ей вернуть выносливость трёх годичной давности до того, как она полностью бросила занятия с мечом. Ещё пару месяцев усердных тренировок, и она нагонит учеников с факультета фехтования хотя бы физической формой.

С магией дела обстояли куда плачевнее. Еве не хватало объяснений профессора Ридмуса, что она делала неправильно. Вооружившись учебниками, она проводила все вечера после ужина и до отбоя в тренировочном зале магов. Винсент был недоволен, что она уделяла ему меньше времени, но она чувствовала, что у нее были проблемы, и их надо было как-то решать.

В очередной раз, когда практика магов, от которой Еву так жестоко отстранили, закончилась, она дождалась, чтобы никого из учеников и тем более профессора Ридмуса не осталось в помещении и раздевалках, после чего сама заняла зал. Разложив книжки, по которым она изучала теорию весь день, она попыталась применить знания на практике. У дальней стены стоял манекен, набитый соломой, в который она и целилась. Заклинание, которое она выбрала, называлось «Власть над ветрами», суть его заключалась в способности управлять разом над большим поток ветра. Сконцентрировавшись, Ева почувствовала поток энергии вокруг и собственной силой собрала необходимое количество, чтобы подчинить себе ветер. Она развела руки в стороны, вокруг нее поднялся вертикальный поток, заставивший волосы взмыть вверх. Ускорив его до необходимой скорости, Ева выкинула руки вперёд, заставляя ветер двинуться в нужном направлении, но то ли поток оказался слишком слаб, то ли она вложила недостаточно энергии, но чучело на другом конце зала даже не шелохнулось.

— Проклятье! — выругалась она, когда заклинание не удалось, как надо, на седьмой раз. Вернувшись к учебникам, Ева в очередной раз перечитала всю теорию, боясь, что что-то напутала или упустила. Но она делала все в точности как написано. Собрать энергию, направить поток… Где же она ошиблась?

По спине вдруг прокатилась неясная дрожь, и Ева обернулась. Было достаточно поздно, чтобы через большие окна с улицы не проникал свет. Факелы, горящие на стенах большого зала, были не способны развеять тень полностью. У Евы было стойкое чувство, что за ней кто-то наблюдал из темноты. В сердце поселилась тревога, а по всему телу пробежалась стайка мурашек.

— Как успехи? — раздался голос с противоположной стороны от той, куда смотрела Ева. Она резко обернулась, но сразу выдохнула. Генрих зашёл в тренировочный зал, и по его насмешливому взгляду было понятно, что он все видел.

— Лучше бы помог! — обиделась Ева, отворачиваясь от Генри. Как же ей было стыдно, когда ее видели за неудачей. Ранее на практике она бы только порадовалась, что у нее что-то не выходило, потому что это был лишний повод подозвать к себе Йеона и попросить помочь. Иногда он даже касался ее рук, чтобы показать правильные движения, и от этих прикосновений Ева таяла. Сейчас, вспоминая беззаботный первый курс, ей становилось грустно. Было жаль, что ее отношения с профессором Ридмусом испортились настолько, что он поменялся местами с Винсентом. Теперь Йеона не существовало для Евы. Но с другой стороны, если не произошло все то, что произошло, они бы никогда больше не сошлись с Винсом.

— Ну нет. Ты забыла? Ты отняла у меня Винса, так что мы по разные стороны баррикад, — усмехнулся Генрих и прошел на центр зала. Ему хотелось покрасоваться, поэтому он использовал то же заклинание, что и Ева, только он снёс чучело с первой же попытки.

— Показушник, — фыкнула она.

— Вспоминай все уроки профессора Ридмуса, ты же была лучшей в стихиях. Не поверю, что ты не можешь справиться с ветром, — сказал Генрих и по-доброму засмеялся. На самом деле он вернулся сюда, чтобы забрать учебник по стихиям, который случайно оставил. Встреча с Евой для него стала сюрпризом. — После испытаний я с тобой позанимаюсь, если тебе все ещё нужна будет помощь.

— Как-нибудь обойдусь! — горделиво задрала нос Ева. Она вскинула руку и махнула в сторону упавшего манекена, заставляя его подлететь. Генри все же в чем-то помог — вернул ей веру в себя. Она ведь правда была лучшей в стихиях, и пусть тогда ей помогал Йеон, это не отменяло того, что у нее был талант в области стихий. На этом и сосредоточится.

Улыбнувшись, Генрих покинул тренировочный зал.

20. Ловушки любви

Орлица облетала искусственно выращенные стены из кустарников с острыми ветками и не менее острыми