Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Дедушка приехал, - пробормотала она в твид штанин по-английски. - Приехал, - повторила на плохом русском, подняв лицо. - Что мне привез?
Алекс вынул из кармана пачку любимого внучкиного печенья «Lucky Arina», протянул ей. Ари тут же схватила ее, развернула и сунула в рот одну печенюшку. Ник, которому Алекс дал шоколадный батончик, тоже не стал медлить - сорвал обертку сразу. Несмотря на то, что их дед был директором фирмы, производящей всевозможные сласти, детям давали их крайне редко. Берегли их зубы. Американская родня самого Алекса тоже так делала. Зато русская бабушка баловала его то домашней сдобой, то цукатами собственного приготовления. А на все протесты Алексовой матери отвечала всегда одно: «Меня в детстве американским мороженым да многоярусными тортами кормили, а ничего - до сих пор со своими зубами хожу!» И она не обманывала - в ее рту не хватало только трех коренных, остальные же были на месте. И зрение у старушки до девяноста лет не испортилось. И сердце отлично работало. Она бы могла с таким до ста прожить, но умерла потому, что так сама решила. Просто она устала. Устала жить без своего любимого Никиты…
- Можно мы еще погуляем? - спросил внук, доев шоколадку. - До ужина?
- Можно.
- Ура! - возопили дети по-русски и помчались к своей любимой карусели.
Проводив их взглядом, Алекс взошел на крыльцо. Остановился у входной двери, обернулся, обвел взглядом сад. Его высаживала бабушка. Как только они с дедом купили этот дом, она сразу же принялась за облагораживание участка, окружающего его. Алекс, будучи мальчишкой, ей помогал. Наверное, поэтому он так любил этот сад и этот дом, который был слишком скромен для такого богатого человека, как он. Но Алекс не соглашался переезжать ни в более роскошный особняк, ни в более престижный район - он хотел жить только здесь.
Открыв тяжелую дверь, Алекс вошел в дом. На пороге его встретила жена Кэтрин, расцеловала и сообщила, что ужин будет готов через четверть часа.
- Отлично, - ответил на это Алекс. - Я пока в кабинет пойду. Поработаю…
Он на самом деле пошел в кабинет, но работать не стал. Сел в свое удобное кожаное кресло и, закинув руки за голову, стал изучать висящий на стене бабушкин портрет. Именно его он велел поместить на обертки печенья «Lucky Arina», считая, что этим отдает ей дань любви и благодарности за свое счастливое детство. К сожалению, бабушка не дожила до того дня, как первая партия печенья сошла с конвейера, но все равно… Там, на небесах, она видит, что внук не забыл о ней и по-прежнему любит…
Алекс перевел взгляд с портрета бабушки на фотокарточку деда. На ней он был запечатлен уже пожилым человеком, но даже в старости оставался привлекательным. Дед и бабушка вместе смотрелись просто удивительно: нежная аристократичная Арина и высоченный, сильный, волевой Никита. А как они друг друга любили! Так, как сейчас не могут! Только умерли они не в один день. Арина пережила мужа на десять лет. Она бы, может, сразу за ним ушла, да долг не позволил - надо было Алекса на ноги поднимать, больше у него никого не было: родители его погибли, а американской родне она не доверяла.
Дед с бабушкой приехали в Америку в 1945 году. Почти сразу по окончании войны. До этого жили во Франции. А еще раньше в России, где оба родились и выросли.
О своих заграничных мытарствах бабушка часто рассказывала, а вот о своей жизни на родине - почти нет. Лишь иногда вспоминала о своем детстве, проведенном в каком-то удивительном дворце, в который Алекс не верил, пока не вырос и не узнал, что Арина Барышникова от рождения имела титул графини и являлась губернаторской дочкой. На все вопросы маленького Алекса о ее юности бабушка отвечала уклончиво, а о ранней молодости вообще говорить не желала. Повзрослев, Алекс понял, что Арина скрывала от него свое далекое прошлое по причине того, что не хотела о нем вспоминать. Дед, к слову, тоже не особо распространялся на этот счет, но был более разговорчивым. От него, например, Алекс узнал о том, что Никита с Ариной сразу после революции переехали из родного города в Москву, где встретились с родственниками Барышниковых - Шумскими, которые помогли молодым людям выехать за рубеж. Сначала в Польшу, потом во Францию - именно там большинство спасающихся от красного террора русских аристократов предпочитало оседать. Вместе с ними осел и крестьянский сын Никита Носов, разочаровавшийся в советской власти так же сильно, как именитые родственники его жены.
Едва обосновавшись во Франции, Арина родила своего первенца - сына Сашеньку. Еще через два года - дочку Ирину. Второй мальчик, Андрей, появился на свет спустя шесть лет.
Жили Носовы бедно. Никита работал грузчиком в порту, Арина сидела с детьми, подрабатывая вышиванием (у нее получались удивительные картины). Чуть позже Адриан Шумский открыл свое маленькое дело и пристроил Никиту к себе, а Арина родила еще одну дочь, будущую маму Алекса. К тому времени Носовы стали жить лучше, даже смогли откладывать деньги на папину мечту - Никита по-прежнему бредил идеей иметь мельницу, пусть маленькую, пусть не в собственности, а хотя бы в найме. Неизвестно, как бы все повернулось, если бы не война.
Когда немцы захватили Францию, Никита вступил в народное ополчение и ушел на войну. Вернулся он с нее через два года без одной ноги. Но Арина не стала любить его меньше. Да и дед не чувствовал себя инвалидом, он по-прежнему был силен и неутомим и мог на своем протезе обогнать любого пешехода.
Сразу после войны Носовы решили перебраться из разоренной Европы в сытую благополучную Америку, куда Адриан Шумский с женой и двумя дочками (его отец с матерью умерли во Франции, средний брат погиб от рук красных еще в Гражданскую, а младший, Александр, юным пареньком сбежал из дома, чтобы стать моряком) уехал еще в 1940-м. Адриан помог им устроиться, взял Никиту на работу. Он же через некоторое время ссудил деду деньги на собственное дело. И Никита наконец взял внаем мельницу.
Она разорилась уже через год, не выдержав конкуренции с заводами-гигантами, а семейство Носовых могло бы оказаться на
