прочь такие мысли и вышел из шатра. Он поглядел на горизонт: на востоке занималась заря, и небо высокое там цвело бледно-розовыми тонами; к северу всё было мрачно и по-зимнему серо; на юге же, куда лежал их путь, в вышине стоял дым смрадный и в тиши гробовой вдали высились обожжённые деревья. Тут в голове Беленира скользнула мысль, что он может прямо сейчас уйти, сбежать и больше никогда не возвращаться, а жить себе мирно да радоваться. «Уйти навстречу восходу, – думал он. – Испить мёда на тризнице солнца, отдаться темноте и звёздному ковшу и быть свободным. Как было бы хорошо! Но нельзя, нельзя!». Да, как ни хотел витязь либо что-то внутри него уйти, его сдерживали слишком тяжкие узы, оковы чересчур мощные, чтобы их можно было бы преодолеть. А оковы эти были в нём самом и назывались мудрость и мужество. Это и есть силы железных душ, душ воинов и вождей, душ, которые перешагивают реки, перепрыгивают стремнины вопреки воплям всего низкого в себе, вопреки страху и разложению – навстречу величию, навстречу богам.

Очнувшись от дум, Беленир увидел, что он не один: около своего шатра в двух саженях от витязя сидел князь новоявленный, храбрый Хедор. Он всё курил свою трубку да пускал по ветру кольца серые, устремив взгляд своих очей изумрудных на восход. Левой рукой Хедор лепил снежок. Белениру даже показалось, что князь слишком спокоен, но тут он сжал снежок и бросил его в дерево, росшее на краю лощины.

– Будь проклят этот змий! – воскликнул Хедор яростно и отбросил трубку в сторону.

– Не стоит так переживать! – заметил Беленир. – Мы справимся, иначе, зачем я добывал коня быстроногого, – и витязь указал на Космача, стоявшего около его шатра, – и этот меч?! – тут Беленир выхватил свой клинок искромётный и ещё раз полюбовался его красою. – Я прибью этого червя. Да! Ведь я первый среди добытчиков коней, и мне будет не страшно столкнуться с врагом.

– Думаешь? – пробормотал Хедор.

– Я убью змея и вусмерть искупаюсь в славе, – отвечал Беленир.

Хедор улыбнулся и сказал в ответ:

– Твой дух силён, друже! Но позволь я расскажу тебе одну историю!

Беленир кивнул головой, и князь молодой повёл сказ:

– Знавал я одного гордого воина. Не то чтобы он был уж чересчур надменный, нет! Но гордости ему было не занимать. Однажды он пошёл на охоту и поймал уйму тетеревов!

– Тетеревов? – удивился Беленир и чуть не рассмеялся, потому что для воина могучего ловить тетеревов было не лучшим занятием.

– Да, тетеревов! – подтвердил Хедор. – Я говорю чётко и не страдаю картавостью! Так что, пожалуйста, не перебивай меня.

– Да, хорошо! – согласился Беленир.

– Так вот, – продолжал князь. – Тот гордый воин поймал кучу тетеревов. С ним были его друзья, и он поднял тетеревов над головой и промолвил: «Никто не ловил так много тетеревов, я отныне первый среди охотников!» И тут вдруг один из тех тетеревов ожил и клюнул того воина прямо в висок. Воин пал без чувств, и свет навсегда померк в его очах. Но пусть он был и горд, но сказал правду, ибо никто с тех пор не смог поймать сразу стольких тетеревов.

– И что ты хочешь этим сказать? – спросил Беленир.

– А то, – молвил Хедор, – что будь ты хоть гордым воином, первым ловцом тетеревов, что, конечно, забавно само по себе, хоть первым богатырём из всех, какие есть и были на земле, ты не бессмертен и тебя может убить плод твоих же рук или же просто тетерев, как это произошло с моим знакомым. Ты – человек и не властен над смертью, а, значит, не властен и над будущим. Коли же ты не имеешь власти над будущим, то нечего говорить о том, что ты убьёшь Идогурна.

– Думаю, что ты в чём-то прав! – сказал Беленир. – Но в чём-то и не прав. Думается мне, что каждый в какой-то мере властен над смертью, а значит и над своим будущим. И я убью змея, вот увидишь!

– Посмотрим, – рёк Хедор. – Но тут наверняка не скажешь.

– Главное не сказать наверняка, я думаю, – продолжал Беленир. – А иметь волю исполнить сказанное или попытаться… И ещё я думаю, что нам пора выдвигаться.

На этом разговор окончился, и Хедор разбудил своих воинов, повелев им поднять всех остальных.

Когда всё было готово к продолжению пути, все воины вскочили на коней и пустились в дорогу в прежнем порядке, наравне с ними зашагали и деды Земнородные. Выбравшись из лощины, путники вышли обратно на дорогу да направились на юг мимо холмов да крутояров. Над их головами серым щитом сомкнулись облака ходячие, и солнца стало не видно. Стоял запах гари. Честно скажу, невесело было ехать Белениру и его друзьям, ожидавшим, что прямо сейчас может появиться змей огнедышащий и сжечь их дотла! Спустя же несколько унылых часов стезя широкая обогнула крутой холм, на котором росли дубы кряжовистые, нетронутые змием, и свернула на восток. Путники остановились и стали держать совет. Хедор, узнав холмы, указал за них рукой и сказал:

– Это – прямоезжая дорога до нашего врага! – и в его глазах пробежал холод странный. – Он там. За холмом.

– Что ж, тогда пришло время пустить железо в дело! – молвил Всесвятлир, улыбнувшись. – А то уже, небось, наши мечи запылились в ножнах. Надо бы стряхнуть с них пыль!

– Тише! Он же не глухой! – проворчал Дед-Пасечник. – Да и с чего вы взяли, что он там?

– Когда мы бежали от него, – отвечал взволнованно Хедор, утирая холодный пот со лба, – он исчез за этим холмом. Как видите, дубы на вершине стоят целые, не сожжённые. Значит, змей не продвинулся дальше.

– Что верно – то верно! – заметил Дед-Пасечник и глянул на Хедора: тот всё обливался ледяным потом.

– Ничего страшного! – сказал молодому князю Мал-стар Дедок, посмеиваясь в бороду. – Мёртвые лишь не потеют!

Хедор ничего не ответил, ни словца не выронил. Но по его виду было заметно, что он скорее не боялся, а переживал и сомневался. Ведь он должен был вот-вот встретиться лицом к лицу со своим врагом заклятым, убийцей его доблестного отца. Но князь молодой не мог так просто взять, взойти на холм и ринуться в бой – нужно было прежде всё обдумать да измыслить.

– Ладно, пускай Хедор пока посидит здесь, – промолвил, наконец, Волнозор, нарушив застоявшуюся тишину, – а я и Всесвятлир взберёмся на холм и глянем, там ли змей. Если же он проснулся, то погибнут хотя бы не все! – и Волнозор улыбнулся.

Говорил берегин уверенно. Он