ему прямо в грудь, змей ужасно разъярился, ибо его предложение было отвержено. Его глаза вспыхнули, когти заскрежетали о дубы, и тотчас несколько дерев вековых повалилось наземь. Крылья змеевы вознеслись чуть ли не до неба высокого и покрыли всех чернейшей тенью. И тут громко заржал Космач, тряхнул гривою и в два прыжка вскочил на крутогорбый холм. Беленир обнажил Самосек. «Смотри, змей! – вскрикнул он. – Вот железо, которое принесёт тебе смерть!»

Чудище ещё пуще разъярилось и, собрав к тому времени всю мочь, дыхнуло огнём прямо в витязя. Но конь резвый тотчас отскочил на гребень холма, и пламя не задело Беленира, а только растопило снег. С холма потекла вода талая, и всё снежное покрывало стало сползать вниз, а вместе с ним и змей, и всадник. Но Идогурн не успокоился, а продолжил сыпать огнём, тщетно пытаясь сжечь неуловимого коня и его хозяина. Из пасти его вырывались злачёные языки, вокруг метались туда-сюда искры яркие, а тот снег, что ещё не растаял, почернел как уголь. Беленир кое-как избегал огня. С трудом удавалось ему уворачиваться от него или закрывать рукой глаза от сыпавшихся всюду искр. В эти мгновения он выжил скорее благодаря коню богатырскому, а не своей ловкости, ибо не раз выручал его Космач, уворачиваясь от пламени. И никто, кроме коня, не мог подсобить Белениру, ибо стрел не было, а с холма скатывались глыбы снежные и лилась ручьём горячая вода.

Но что же Земнородные? Неужто испугались они горячей водицы? Неужто увязли они в талом снегу? Нет, но вдруг сделалось им плохо, чёрный туман окутал их разум, а руки стали слабы. Глаза их облекла тьма, и показалось им, что оказались они в ночи, непроницаемой как дым Идогурна. Каждый наедине с самим собой. И тут появился чёрный петух. Дед-Пасечник, увидев такое, тотчас понял, что это морока. Но вдруг петух проклятый вспорхнул ему на голову и стал бить по ней своим клювом. И как ни силился пчёльник спастись от этой напасти, ничего не получалось, и птица ужасная, вся чёрная как кровь земли, всё терзала его и не было от нее никакого спасения. Та же беда приключилась и с родичами Деда-Пасечника. Ко всем пришёл беспощадный чёрный петух и стал бить в головы. На самом же деле, все деды упали в тридцати саженях от холма и по виду их состояние походило на обморок, лишь глаза их были открыты и смотрели куда-то в даль. Многие воины подумали, что поддались Земнородные чарам змея, и оттого некоторые из них пришли в уныние.

Тем временем Идогурн не смог удержаться на холме и вскоре, влекомый лавиною снега и потоками горячими, опрокинулся на спину у подножия холма и скрылся с глаз в шипучем пару. Всё это произвело ужасный шум, и кони, перепугавшись до смерти, разбежались кто куда, унеся с собой и воинов. Лишь замелькали кругом их хвосты да копыта. Даже Волнозора конь унёс невесть куда, и, как ни силился берегин, скакун всё равно его не слушался. Стрезибор же, убоявшись змея лютого и его чар, ибо думал он, что колдовство ящера отправило Земнородных в обморок, выпучил со страху глаза и сам припустил своего жеребца, который был спокойней мёртвеца. Правда, потом трусливый вояка говорил, что конь сам понёс его, и он не смог его остановить. Как бы то ни было, вскоре Стрезибор, бросив остальных воинов в трудный час, скрылся за холмами на севере вместе со своей немалой дружиной, которая также поспешила за своим вождём. Беленир же, увидав это, вспомнил слова старого пчёльника, что не всё с виду похожее, одинаково и изнутри: Хедор и Стрезибор были могучими князьями, но внутри один был богатырём, а другой трусом.

В то же время, пока одних кони уносили, а другие по своей воле неслись на них прочь, Дед-Пасечник нашёл в себе силы и поборол мороку: схватил чёрного петуха за шею и переломил её. Тут же он очнулся, но сил у него едва хватило чтобы подняться на ноги. Благо, под рукой была своя медовуха, которая приносила новые силы, но даже она не вернула мощь в мышцы и не изгнала яд из крови, и ладони пчельника тряслись, а ноги подкашивались.

– Бей змея, Беленир! – вскрикнул он слабым голосом. – Мы не сможем тебе помочь!

– Вонзи меч ему в самое сердце! – советовал Хедор, пытаясь угомонить своего взбесившегося коня.

Космач спрыгнул вниз, к подножию холма, и Беленир, занеся меч чудесный над головою, хотел уже перерубить змею шею. Но коварный Идогурн отпрянул назад и ударил Беленира хвостом. Да, мощен и ужасен был этот удар. Никому не посчастливилось выжить после него, кроме нашего витязя. И, перевернувшись вместе с конём, Беленир упал в десяти саженях от холма. Он, верно, погиб бы, коли Космач не принял бы почти весь удар.

Увидав, что Белениру грозит смерть, Дед-Пасечник из последних сил бросил ему флягу со своим чудесным медом. Удачей было, что витязь тотчас же поймал её.

– Ну что, старики! – рассмеялся Идогурн, увидев, что Дед-Пасечник поднялся и пытается разбудить своих родичей. – Ну что, плешивые головы! У вас часом нет другого змееборца, чтобы послать его на смерть? Если нет, то идите бейтесь сами! Да что-то вы не спешите вставать. Идите сюда и отведайте кипяточку! Приглашаю вас в свою баню!

Тем временем ратники Хедора взобрались на холм, и бросились на змея сверху, ибо снизу к нему было не подступиться. Но коварный Идогурн дыхнул огнём, и половина дружинников пала замертво, а остальные отроки разбежались кто куда. Беленир к тому времени почувствовал прилив сил, вскочил в седло и пустился в бой. И пусть верный Космач хромал после страшного удара, но силы не покинули его, и его копыта были также быстры. Вслед за Белениром пошли в битву Хедор и Всесвятлир, тоже оседлавший коня. Змий даже невольно испугался, увидев блеск в их глазах и сияние их оружия, но вскоре он опомнился и что было мочи дыхнул огнём. Струя пламени и клубы дыма, полные искр, вырвались из его пасти. Тут воины бы и сгорели, обратились костьми да пеплом, но подоспевший Дед-Пасечник заслонил их большим железным щитом и сам за ним укрылся – лишь на это у него сил и хватило. Идогурн уже думал, что избавился от своих врагов назойливых, и радовался, дивясь своей удали и силе своего огня, но вдруг на него бросились три славных воина, пчельник же остался сидеть со своим щитом, не в силах