влажному асфальту в задумчивости. Душа болит. Несмотря на то, что я тоскую по Логану, снова убеждаю себя, что поступила правильно. Солнце снова ярко светит и капли дождя на зелёных листьях переливаются яркими искрами.

Отдохнув оставшийся день провожу за работой над своим выпускным проектом. Работа меня отвлекает от грустных мыслей о Логане. Хотя, небольшое сомнение, правильно ли я поступила, всё же гложет меня изнутри.

Перед сном скидываю фото на свой ноутбук, чтобы отправить Логану и засматриваюсь ими. Все фото просто пронизаны теплотой. Малышка Лоис, как солнышко, озаряет кадры своими счастливыми глазами и улыбкой. Залипаю над кадром с изображением Логана, на котором он смотрит на меня с лёгкой улыбкой, зажав зубами травинку. Его карие, чуть прищуривающиеся, глаза, словно искрятся золотистыми лучиками, падающего на его лицо солнца. Очаровательная, волнистая чёлка прикрывает лоб, а от улыбки веет теплотой и нежностью. Даже не помню, как я сделала этот кадр. Непроизвольно касаюсь кончиками пальцев его губ на мониторе. «Чёрт, Мелл! Похоже ты снова влипла», — одёргиваю себя, и корю за свою влюбчивость. «Как можно было так быстро влюбиться? Да ещё и в кого? В Логана Харпера — первого бабника в Гарварде», — усмехаюсь я и отправляю парню прикреплённые фото.

***

Воскресное утро начинаю с приготовления завтрака. Папа дома и я хочу его порадовать, да и это поможет мне отвлечься от мыслей о Логане. Раскладываю ароматный омлет с сыром по тарелкам, кофеварка уже просигналила, и я слышу папины шаги.

— Доброе утро, папуль. Садись завтракать.

— Доброе утро, солнышко.

Папа дарит мне сияющую улыбку и садится за стол. Наливаю ему кофе, ставлю тосты, джем на стол и сажусь рядом.

— Как прошёл вчерашний день? Ты поздно вернулся.

— Отлично. Сначала был с клиентом на аукционе у Джоанны. Он приобрёл пару антикварных вещиц для своего нового дома, который мы закончили обустраивать, — папа прожёвывает кусочек омлета и закрывает глаза с улыбкой. — М-м, очень вкусно.

— Спасибо.

— Потом вместе с Джоанной были у него на приёме, который он и устроил в новом доме.

— Значит клиент остался доволен, — улыбаюсь я, отпивая ананасовый сок.

— О, да, — смеётся папа. — Весь вечер, рекламировал нашу компанию своим гостям.

— Я рада. Как Джоанна?

— Отлично. Кстати, мы подумываем на следующих выходных поехать в кемпинг на Уолден Понд*. Что думаешь?

— С вами? О нет, не хочу мешать вашей идиллии, — грустно улыбаюсь я.

— Солнышко, ты не можешь нам мешать. Джоанна будет рада, если ты поедешь, — папа внимательно смотрит на меня. — Она всегда с сожалением говорит о том, что редко удаётся с тобой пообщаться. А поездка на природу отличный повод.

— Пап, я очень рада за вас. Я вижу, что ты с ней ты счастлив, но я буду неловко себя чувствовать в вашей компании.

Папа смотрит на меня искрящимися глазами, замечает мою грустную улыбку, хмурится, ставит чашку кофе на стол и говорит:

— Давай пригласим Элис и твоего друга, чтобы у тебя была компания.

Я вскидываю на него удивлённый взгляд.

— У Элис появился парень, думаю, она с ним захочет провести выходной. Друга? Логана?

— Да, Логана. Мне, кажется, он отличный парень. Да и собеседник интересный.

— Думаю, это совсем плохая идея. Мы с ним больше не общаемся, — отвожу взгляд и, взяв тарелку, иду к мойке.

— Почему? — удивлённо спрашивает папа.

— Это сложно объяснить…

Снова ком волнения сдавливает мне горло, не давая спокойно говорить о чувствах к Логану.

— Мелл, ты всегда мне доверяла. Может, поговорим?

Я вздыхаю и сажусь на стул. Смотрю в родные глаза, а папа накрывает мою руку своей большой, тёплой ладонью. Мне становится спокойно, как в детстве. Словно тугой узел, стягивающий всё нутро, разрывается и меня прорывает. Мне хочется с ним поделиться переживаниями.

— Он мне стал нравиться больше, чем друг, но я понимаю, что мы не сможем быть вместе, поэтому я разорвала с ним общение. Он не серьёзен, он безответственен. Мне кажется, он не способен на серьёзные чувства, а я не хочу снова обжечься. После поступка Фредди… — слова застревают в моём горле, обида и боль снова охватывают меня.

— Мелл, ты права, трезвый ум хорошо сохранять, но нельзя полностью закрываться от чувств, если тебе кто-то сделал больно. Я понимаю, первая любовь всегда яркая и самая болезненная, но жизнь на этом не заканчивается. Это был твой опыт, но неправильно теперь от всех мужчин ожидать того же.

Папа смотрит в мои глаза, я второй рукой нервно сминаю бумажную салфетку и отвожу взгляд, разглядывая её складки.

— Ты его не знаешь. Логан он… он все годы в универе только пользовался девушками, ты даже не представляешь сколько их у него было. Он не способен любить одну, а я… У него на уме только секс, вечеринки и спорт! — раздражённо выпаливаю я и от осознания этого мне становится больно. Больно от того, что мне не суждено занять значимое место в жизни парня.

— Странно, в беседе он мне показался серьёзным, — папа удивлённо смотрит на меня, задумывается и продолжает: — Знаешь, Мелл, несмотря на то, что с Фредди у вас всё было хорошо и ты любила его, но вот он у меня особо не вызывал доверия.

— Почему? — вскидываю на него удивлённый взгляд.

— Скрытный он слишком был. Я никогда не мог понять, что он за человек, что у него на уме. Он никогда не говорил о своих чувствах к тебе. Вот вспомни, он хоть раз говорил тебе, что любит? Делал что-то для тебя? Мне, кажется, он только брал и пользовался твоей любовью, твоей помощью. Ему просто было удобно с тобой.

Эти слова бьют меня больнее электрошока. Папа был прав, а я просто всегда эти мысли прятала глубоко в душе. Мне нравилось обманываться, как слепой котёнок любила и готова была на это закрывать глаза. Я боялась посмотреть правде в глаза, испытать боль… Но на самом деле я просто отсрочивала её. Даже, когда мы расстались, я продолжала убеждать себя, что у нас было всё замечательно. Только теперь трезво взглянув назад, я поняла, что он меня любил эгоистично, только брав от меня всё, ничего не давая взамен.

— А в словах Логана я услышал и почувствовал искренность, в том, как он говорил о тебе. Он переживает, что ты его отталкиваешь. Он осознаёт, что сделал тебе больно, и искренне хочет всё исправить.

Смотрю в папины голубые, мудрые глаза и во мне загорается искра надежды.

— Ты с ним говорил обо мне? — удивляюсь я. — Когда вы успели?

— На