– Она не убийца! – орет в ответ Тзайн. – И не сжигала нашу деревню дотла!

Воздух вокруг гудит. Сердце и так выскакивает из груди, но Тзайн и не думает останавливаться. Его слова ранят меня сильнее любого ножа.

– Что бы сказал папа?

– Не вмешивай сюда папу…

– Или мама?

– Заткнись! – кричу я. Гул сменяется яростным жужжанием. Внутри меня кипит тьма, хотя я пытаюсь сдержать ее.

– Боги, если бы она только знала, что умерла для того, чтобы ты стала королевской подстилкой…

Магия вырывается наружу, яростная и жаркая, бушует без всяких приказов и заклинаний. Тень отделяется от моей руки, быстрая, как копье, направленное яростью мертвых. Все происходит мгновенно. Тзайн кричит, и я отстраняюсь. Когда все заканчивается, он держится за плечо. Из-под его пальцев струится кровь.

Я смотрю на свои дрожащие руки, пока тени мертвых пляшут вокруг. Секунду спустя они исчезают. Но рана в руке брата остается.

– Тзайн… – Я мотаю головой, слезы бегут из глаз. – Я не хотела. Клянусь. Не знаю, как это вышло!

Тзайн смотрит на меня, как на незнакомку. Так, словно я предала его.

– Тзайн…

Он проносится мимо, его лицо превращается в камень.

Я всхлипываю и в отчаянии падаю на землю.

Я стою на краю лагеря до самого заката. Знаю, что никого не встречу среди деревьев. Не хочу встречаться с собой.

Когда понимаю, что сидеть во тьме уже невыносимо, возвращаюсь в шатер, надеясь, что не столкнусь с Тзайном и разочарованной Зу. Завидев меня, Амари бросается навстречу с шелковым кафтаном.

– Где ты пропадала? – Она хватает меня за руку и затаскивает в шатер. Практически раздев меня, натягивает мне на голову платье: – Праздник почти начался, а ты еще не причесана!

– Амари, пожалуйста…

– Не пытайся со мной спорить! – Она отводит мою руку и приказывает сидеть ровно. – Эти люди хотят тебя видеть, так что ты должна выглядеть соответственно.

Тзайн не сказал ей…

Это единственное объяснение. Амари красит мне губы кармином и подводит глаза углем, словно она – моя старшая сестра, а затем я делаю то же для нее. Если бы она узнала правду, наверняка испугалась бы.

– Они так спутались, – говорит принцесса, закалывая один из моих локонов.

– Думаю, во всем виновата магия. У мамы тоже были такие волосы.

– Тебе идет. Я еще не закончила, а ты уже выглядишь потрясающе.

Мои щеки краснеют. Стараясь отвлечься, разглядываю шелковый кафтан, который она заставила меня надеть. На сочетании глубокого синего и ослепительного желтого особенно выделяются пурпурные узоры. На моей коже рисунок кажется еще ярче. Трогаю украшенную бусинами горловину, в душé желая, чтобы Амари вернула этот наряд тому, у кого взяла. Не могу вспомнить, когда я в последний раз носила платье. Без штанов чувствую себя голой.

– Тебе не нравится? – спрашивает Амари.

– Неважно, – вздыхаю я. – Мне все равно, что надеть, главное, чтобы все скорее закончилось.

– Что случилось? – осторожно интересуется Амари. – Утром ты сгорала от нетерпения. А теперь Зу говорит, ты не хочешь делиться свитком.

Поджимая губы, сжимаю край кафтана. При воспоминании об улыбке, сползающей с лица Зу, становится стыдно. Все эти люди ждут, что я их возглавлю, но у меня даже не выходит управлять собственной магией.

И не только магией…

Кваме, объятый пламенем, встает передо мной так отчетливо, что кожа начинает гореть. Я убеждала себя, что бояться нечего, но теперь чувствую страх. Что, если бы он не послушал Зу? Или она не пришла бы? Если бы Кваме не смирил огонь, меня бы здесь не было.

– Сейчас не время для этого, – наконец отвечаю я. – До солнцестояния осталось только четыре дня…

– Так почему бы не вернуть этим предсказателям силу? – Амари тянет меня за волосы. – Пожалуйста, Зели, поговори со мной, объясни.

Прижимаю колени к груди и закрываю глаза, улыбаясь словам Амари. Я помню дни, когда магия заставляла принцессу дрожать от страха. Теперь она ее защищает, а я трушу.

Пытаюсь отмахнуться от воспоминаний о Тзайне, его ледяном взгляде. В его глазах был ужас. Точно знаю, когда Кваме прикоснулся к солнечному камню и загорелся, я смотрела на поджигателя так же.

– Это из-за Инана? – продолжает Амари после минутного молчания. – Ты боишься того, что он сделает?

– Инан ни при чем, по крайней мере, в этом случае.

Амари медлит, выпускает из рук мои волосы и опускается на колени рядом со мной. У нее прекрасная осанка. В этом золотом платье с чужого плеча она действительно выглядит, как принцесса.

– Что случилось, когда нас с Тзайном похитили?

Мое сердце пропускает удар, но внешне я остаюсь спокойной:

– Ты же знаешь, мы с Инаном отправились вас искать.

– Зели, пожалуйста, не лги мне. Я люблю брата, правда, но никогда не видела его таким.

– Что это значит?

– Он идет против отца, сражается за магов. С ним что-то случилось, и это как-то связано с тобой.

Она смотрит так, будто о чем-то догадывается. Мои уши горят от мыслей о его сне и той секунде, когда наши губы едва не соприкоснулись.

– Принц изменился. – Я пожимаю плечами. – Увидел, что сделал ваш отец и что творят стражники, теперь ищет средство, чтобы все исправить.

Амари скрещивает руки на груди и поднимает бровь:

– Наверное, ты думаешь, что я слепая или глупая, но это не так.

– Не понимаю, о чем ты…

– Зели, он с тебя глаз не сводит. Улыбается, словно… Небеса, даже не знаю, с чем сравнить. У него никогда не было такой улыбки!

Опускаю глаза, и принцесса берет меня за подбородок, заставляя встретиться с ней взглядом:

– Я хочу, чтобы ты была счастлива, Зел. Больше, чем ты можешь себе представить. Но я знаю своего брата.

– Как это понимать?

Амари медлит, закалывая следующую прядь.

– Либо он хочет предать нас, либо есть что-то, чего я не знаю.

Мотаю головой, высвобождаясь из ее пальцев. Вина наполняет все мое существо.

– Ты точно как Тзайн.

– Твой брат встревожен и имеет на это полное право. Я могу поговорить с ним, но сначала мне нужно знать, стоит ли.

Нет.

Это очевидно. И все же воспоминание о том, как Инан нес меня по лагерю, встает перед глазами. Я зажмуриваюсь и делаю глубокий вдох.

Не помню, когда чувствовала себя такой защищенной в чужих руках.