Когда ей надоедает кружиться, она обнимает мальчика. Тот визжит от восторга, когда Зели целует его в лоб. Стоит юнцу убежать, как трое парней спешат пригласить ее на танец.

– Привет, я – Дека…

– Прелестно выглядишь…

Я улыбаюсь, наблюдая за тем, как ее пытаются очаровать. Каждый стремится перекричать другого. Пока они болтают, кладу руку на талию Зели и прижимаю ее к себе:

– Позволь пригласить тебя на танец.

Она оборачивается вне себя от ярости и улыбается, видя меня, а я застываю, пораженный радостью на этом милом лице. Желанием с тенью страха. Зели думает о Тзайне.

– Пойдем туда, где он нас не увидит.

Ее жар передается мне, и я прижимаю ее еще сильнее.

– Думаю, это значит: да.

Беру Зели за руку и веду сквозь толпу, не обращая внимания на взгляды поклонников. Мы идем в лес на краю лагеря, подальше от торжества и танцев. Холодный воздух приятно освежает. Он пахнет костром, корой и мокрыми листьями.

– Ты точно не видишь Тзайна?

– Абсолютно.

– Что насчет… Ааа!

Зели оступается и начинает хихикать. Едва сдерживая смех, я подхватываю ее. До меня доносится сладкий запах пальмового вина.

– Небо, Зел, ты пьяна?

– Хотелось бы, но нет. Кто бы ни сделал это вино, он явно не мастер. – Она берет меня за руку и прислоняется к дереву, чтобы не упасть. – Думаю, это все наши танцы с Салимом.

– Принесу тебе воды.

Я хочу уйти, но Зели не отпускает.

– Останься! – Ее пальцы скользят по моей ладони. Я вздрагиваю от ее прикосновения.

– Ты уверена?

Она кивает и снова смеется, так мелодично, что сложно сдерживаться.

– Ты пригласил меня на танец, – игривый огонек сверкает в ее серебряных глазах. – Так давай же.

В возбуждении, как мальчишки, что вились вокруг Зели, я подхожу ближе. Достаточно близко, чтобы уловить запах вина в ее дыхании. Когда моя рука скользит по хрупкому запястью, она закрывает глаза, дыхание Зели прерывается, а пальцы впиваются в кору дерева.

Ее реакция отзывается во мне невероятным, яростным желанием. Никогда не испытывал ничего подобного: хочется поцеловать ее, запустить пальцы в мягкие волосы, прижать к стволу…

Она открывает глаза. Я губами касаюсь ее уха:

– Если мы собираемся танцевать, надо двигаться, крошка Зел.

Она замирает.

– Не зови меня так.

– Ты же называешь меня маленьким принцем, а я тебя – крошкой Зел.

– Так меня звала мама.

Небо. Я отпускаю ее. Хочется удариться головой об это дерево.

– Зел, прости. Я не знал…

– Знаю.

Она опускает глаза. Вся игривость исчезает, тонет в океане горя. Затем внутри нее поднимается волна ужаса.

– Ты в порядке?

Внезапно она прижимается, пряча голову у меня на груди. Ее страх проникает мне под кожу, вызывая приступ удушья. Он пожирает ее, такой же сильный, как и тогда в лесу. Только сейчас предсказательницу пугает не монархия – она боится каких-то теней, которые могут слететь с ее рук.

Я обнимаю ее и сжимаю в объятиях, желая отдать все на свете, чтобы забрать этот страх. Мы стоим так довольно долго.

– Ты пахнешь морем.

Зели поднимает глаза.

– Твоя душа, – поясняю, – пахнет морем.

Она смотрит на меня с выражением, которое мне не разгадать, но это неважно: достаточно утонуть в ее глазах. Жить только этим серебряным взглядом.

Заправляю выбившуюся прядь ей за ухо. Она стоит, уткнувшись лицом мне в грудь.

– Сегодня я потеряла контроль. – Ее голос срывается. – Сделала ему больно. Ранила Тзайна.

Заглядываю ей в душу, и после временного затишья память Зели обрушивается на меня, как прилив.

Вижу все: ядовитые слова Тзайна и ярость выпущенных ею теней. Чувство вины, ненависть и стыд пробудили в ней магию.

Крепче обнимаю Зели. Она отвечает мне тем же, и тепло разливается по телу.

– Однажды я тоже не смог себя контролировать.

– И кто-то пострадал?

– Умер, – тихо отвечаю я. – Человек, которого я любил.

Она отстраняется и поднимает глаза, полные слез:

– Вот почему ты так боишься своей магии.

Я киваю. Вина за смерть Каэи режет меня больнее ножа.

– Не хочу навредить еще кому-нибудь.

Зели вновь прижимается ко мне и тяжело вздыхает:

– Не знаю, что нам делать.

– С чем?

– С магией.

От удивления мои глаза округляются. Меньше всего я ожидал услышать такое от нее.

– Вот чего я хочу. – Зели обводит рукой окружающий нас праздник. – За это я боролась, но стоит подумать о том, что случилось… – Слова застревают у нее в горле при мысли о кровоточащем плече Тзайна. – Они добрые и чистые сердцем. Но что будет, если удастся вернуть магию и власть захватят злые волшебники?

Этот страх знаком мне так хорошо, что я ощущаю его как свой собственный. И все же мои опасения уже не так сильны, как прежде.

Даже думая о пламени Кваме, я вспоминаю, что оно погасло, когда Зулайка приказала поджигателю остановиться.

Зели открывает рот, но не может сказать ни слова. Смотрю на ее полные губы, которые она покусывает. Молчание затягивается.

– Это нечестно, – вздыхает она.

Трудно поверить, что это не сон. Сколько раз я желал держать ее в объятиях и мечтал, чтобы она обняла меня в ответ?

– Ты играешь в моей голове, а я понятия не имею, что происходит в твоей.

– Действительно хочешь знать?

– Конечно! Ты хоть понимаешь, как это смущает, когда не…

Я прижимаю ее к дереву и целую в шею. Она замирает, когда мои пальцы скользят по ее спине, и с губ срывается тихий стон.

– Вот, – шепчу я, целуя ее с каждым новым словом. – Вот, о чем я думаю, что творится в моей голове.

– Инан, – хрипло выдыхает Зели. Нежные пальцы ложатся на спину, и она притягивает меня к себе. Не могу бороться с желанием. Все во мне хочет этого. Бесконечно.

Жажда ее тела все объясняет, наполняет смыслом.

Нам не нужна магия.

Нам нужна любовь.

Ты не можешь.

Не можешь.

Не можешь!

Неважно, сколько раз я повторяю это, мое желание буйствует, как дикий зверь.