До этого вечером мы Зулю не видели, и как же теперь приятно было слышать его знакомый голос!

А на следующий день после нашего приезда примчался взволнованный Вейнс, и мы пошли дружно сдавать практику. К счастью, после исцеления парней зелья во флаконе еще оставалось предостаточно. И хотя полдня наш добрый ректор Федр терроризировал весь преподавательский состав факультета зельеварения, те все равно подтвердили — зелье Даграва настоящее. Так что на этом эпопея с практикой благополучно завершилась. А до начала нового семестра оставалась целая неделя. Неделя спокойствия и комфортного отдыха.

Еще ведь в тот день, когда мы вернулись, Алем упоминал, что Реф приезжал накануне, забрал свои вещи и отчислился из университета. Но на этом все — больше никто о Рефе не говорил. По крайней мере, в моем присутствии. Даже наш декан не обмолвился, но Вейнса, видимо, просто ребята попросили. И я была очень им всем благодарна. Конечно, выбросить из головы и из сердца сразу не получится, но гораздо легче, когда никто на больную тему не доканывает.

А за три дня до начала занятий внезапно объявился Бирогзанг. Прямо среди ночи.

— Что у Зули с голосом? — сонно проворчала Дарла.

— Кажется, это не Зуля воет, — первой сообразила Аниль.

Наверное, официально выступление Бирогзанга называлось «серенада». Некромант стоял под нашим окном, с чувством и довольно неразборчиво что-то завывал. А вокруг него с десяток скелетов романтично потряхивали костями как маракасами. Обозрев все это великолепие, Дарла чуть не запищала от восторга. Но все равно злорадно нам заявила:

— Не прощу! Пусть теперь до конца жизни мучается! А потом я его оживлю, пусть и после смерти мучается!

— Ты-ы непра-авильно де-елаешь, — между тем послышался нравоучающий голос Зули. На-адо так: — и следом традиционное: — Да-арла! Мне-е ску-учно-о!

От его протяжного вопля аж в ушах зазвенело.

— Слушай, Дарла, пожалей окружающих, — не выдержала я. — Спустись ты к ним, чтобы успокоились.

— Ну ладно-ладно, только ради вас, — и чуть ли не пулей радостная некромантка вылетела из комнаты, на ходу одеваясь.

Но тишины все равно не получилось. Теперь под окнами Дарла весьма громогласно всех там воспитывала.

— Отвыкла я уже от этого, — я покачала головой, снова легла на свою кровать.

— И не говори, — отозвалась из полумрака Аниль. — Как-то все… И мы изменились, и Дом изменился… — она тяжело вздохнула.

— Что-то не так? — тихо спросила я.

— Понимаешь, я вот все думаю об одном…. Никак не могу от этих навязчивых мыслей избавиться. А что, если бы от Грана не отвернулась его семья и клан? Что, если бы все у него там было замечательно, вплоть до становления вождем? Что, если бы ему тогда сказали оставить меня… Как бы он поступил?

— Аниль, у вас же сейчас все так хорошо, — возразила я. — Так не омрачай ваше счастье ненужными сомнениями. Счастье — вообще штука хрупкая, — голос невольно дрогнул.

— Извини, я понимаю, что тебе и самой сейчас не просто, — Аниль снова вздохнула, — а тут я еще со своими проблемами.

— Ну пока не просто, — я не стала отрицать. — Но зато есть весомый плюс. Мне больше не страшно. Я ведь так боялась потерять Рефа, а теперь и бояться нечего. Вдобавок у меня есть магия. Такая особая магия, которую никто никогда не отнимет. Никакой опустошитель.

Я повернулась на бок, стараясь устроиться поудобнее.

— Ладно, давай попробуем уснуть. Надо снова как-то привыкать ко всем этим воплям по ночам.

А за окном Дарла продолжала Бирогзангу объяснять степень его неправоты. Некропупс что-то виновато лепетал в ответ. А Зуля со скелетами, кажется, играл в догонялки. Что ж, хоть у кого-то в этом мире всегда царила идиллия.

И я искренне верила, что у меня тоже все сложится хорошо. С такой выдающейся боевой магией могут даже закрыть глаза на мой уникальный дар. Нужно лишь прилежно учиться, и диплом нашего университета откроет мне двери в обеспеченную жизнь. Даже королевская служба не казалась недосягаемой.

Реф забрал у меня не только свою магию. Он отнял часть моей души. И еще по пути на корабле домой я поклялась себе, что больше никогда и никого не подпущу к себе так близко. Любовь — это слабость, это уязвимость. Для боевого мага такое недопустимо. И именно таким магом я собиралась стать.

Все ведь, можно сказать, хорошо. У меня есть крыша над головой, верные друзья и гарантированное благополучное будущее.

И, главное, у меня нет больше прежнего страха.