мы увидели бы их на берегах Миссисипи. Эта возвышенность, до которой, как вы полагаете, только десять миль, на самом деле, наверно, отстоит от нас минимум миль на тридцать.

- Не может быть! - воскликнул Базиль, вглядываясь в возвышенность. - Я вижу даже пласты на ее склонах и как будто деревья на вершине...

- Весьма возможно, и все-таки я прав, - продолжал Люсьен. - Ну что ж, давайте отправимся туда, если хотите. Я думаю, воду мы там найдем. Однако имейте в виду: ехать нам придется целый день, и еще хорошо, если мы попадем туда до наступления ночи.

Благоразумие Люсьена не было преувеличенным. Напротив, в данном случае его оказалось даже мало. Если бы Люсьен или его братья имели хоть чуть-чуть больше опыта, они призадумались бы, прежде чем пуститься так смело в далекий путь, не будучи уверенными, встретится ли вода впереди. Это такой риск, на какой редко пускаются даже старые охотники, хорошо знающие по опыту, как опасно очутиться в прерии без воды. Охотники страшатся этого больше, чем кугуаров, медведей гризли, росомах или даже воинственных индейцев. Страх жажды сильнее всех остальных страхов.

Наши юные охотники почти не чувствовали этого страха. Правда, все они слышали или читали о мучениях, которые иногда испытывают путешественники от отсутствия воды. Люди, которые живут уютно дома, окруженные родниками, колодцами и ручьями, цистернами и резервуарами, трубами и кранами, струями и фонтанами, все время бьющими вокруг них, склонны недооценивать эти страдания. Такие люди охотно поверят, что кошка сумеет открыть замок в двери, а свинью можно научить играть в карты и что их собака может делать чудеса, - что этими животными движет что-то помимо инстинкта, но эти же самые люди будут недоверчиво качать головой, когда я скажу им, что опоссум спасается от врага, подвешиваясь на хвосте на ветке, или что дикий баран прыгает в пропасть на рога, или что рыжие обезьянки делают мост над потоком, цепляясь друг за друга хвостами.

- «О, чепуха! - воскликнут они. - Это неправдоподобно!»

Неужели это кажется невозможным по сравнению с трюками их кошки и собаки и даже маленькой канарейки, порхающей по гостиной? Невиданное и далекое всегда воспринимается с удивлением и недоверием, в то время как знакомые факты, которые сами по себе гораздо более замечательны, не вызывают интереса и не подвергаются сомнению.

Кто теперь рассматривает потрясающее явление электричества иначе, как простую, вполне понятную истину? И все же было когда-то время, когда, если бы вы или я заявили об этой истине, над нами посмеялись бы. Было время, когда это могло бы стоить нам свободы или даже жизни. Вспомните Галилея[49]!

Итак, как я уже сказал, люди, живущие дома, не знают, что такое жажда, ибо дом - это такое место, где всегда есть вода. Они не могут понять, что значит очутиться в пустыне без этого необходимого элемента. Я сам изведал это, и, поверьте моему слову, муки жажды - страшная вещь.

Наши юные охотники имели лишь смутное представление об этих ужасах. До сих пор их путь пролегал по району, где было много воды. Через каждые десять-двенадцать миль они пересекали какую-нибудь речку, угадав ее еще издали по растущим на ее берегах кустам и деревьям, и, таким образом, знали заранее, в каком направлении искать воду.

Но мальчики мало разбирались в особенностях местности, расстилавшейся теперь перед ними. Они не знали, что въезжают в пустынную равнину - в необъятные и безводные степи, которые ведут к подножию Скалистых гор.

Франсуа, опрометчивый и порывистый, никогда не думал об опасности; смелый Базиль не боялся ее; у Люсьена были сомнения, потому что он слышал и читал об этом больше, чем его братья. Однако всем было интересно попасть на необычную, похожую на холм возвышенность, возникшую вдруг на равнине. Это было вполне естественно. Даже невежественный дикарь или деловитый траппер часто отклоняется от своего курса, движимый подобным любопытством.

Лошадей напоили и оседлали, на Жаннет навьючили поклажу, фляги наполнили водой, и наши путешественники, сев на лошадей, двинулись вперед, к холму.

Глава XXII. ОХОТА НА ДИКОГО КОНЯ

- В этой местности должны водиться бизоны, - сказал Базиль, посмотрев на землю. - Вот совершенно свежий бизоний помет. Не может быть, чтобы он пролежал много дней. Смотрите: тропа бизонов и на ней следы!

С этими словами он указал на напоминающую желоб впадину, которая тянулась по прерии насколько хватал глаз. Впадина выглядела, как русло пересохшего ручья, но следы копыт на ее дне указывали, что это как раз то, что предположил Базиль, - тропа бизонов. Тропа, без сомнения, вела к водопою. Когда всадники въехали на нее, края ее оказались на уровне их голов - так она была глубока: во время сильных дождей здесь текла вода, унося с собой в реку почву, разрыхленную копытами бизонов. Тысячи бизонов ходят иногда по этим тропам один за другим, переселяясь таким образом в поисках лучших пастбищ или воды: они знают по опыту, что такая дорога всегда приведет их к воде и траве.

Наши охотники не поехали по тропе далеко - у них не было уверенности, что в конце ее они встретят бизонов. Они пересекли тропу и продолжали ехать к холму.

- Смотрите! - воскликнул Франсуа. - Что это?

Он указал на несколько круглых впадин в земле.

- Бизоновы ямы, честное слово! - сказал Базиль. - Некоторые из них совсем свежие.

- Бизоновы ямы? - отозвался Франсуа. - Это что еще такое?

- Разве ты никогда не слышал о них? - спросил Базиль. - Это место, где бизоны валяются и кувыркаются, как лошади или домашний скот.

- А, вот что! - сказал Франсуа. - Но зачем она это делают?

- Вот этого я не знаю. Может