- Некоторые говорят, - сказал Люсьен, - что бизоны делают это, чтобы почесаться и таким образом избавиться от мух и других надоедающих им насекомых. Иные считают, что бизоны проделывают эти любопытные упражнения для развлечения.

- Ха-ха-ха! - рассмеялся Франсуа. - Какие же они смешные!

- А есть еще одно интересное объяснение, - продолжал Люсьен, - будто бизоны вырывают эти углубления, чтобы там во время дождей собиралась вода и чтобы из них можно было напиться на обратном пути.

- Ха-ха-ха! - снова засмеялся Франсуа. - Уж этому я никак не поверю!

- А я и не стремлюсь тебя в этом убедить, - сказал Люсьен. - Конечно, такое предположение неправильно, поскольку бизон - животное, не обладающее для этого достаточным развитием. Это всего лишь забавное предположение. Очевидно, однако, то, что в период дождей в таких ямах собирается вода и часто остается там в течение нескольких дней, а бизоны, которые бродят вокруг, пьют эту воду. Следовательно, можно сказать, что бизоны роют свои собственные «колодцы». Эти колодцы частенько служат на пользу и другим животным и даже людям. Многие заблудившиеся трапперы и индейцы спасались, находя воду в таких углублениях, иначе они погибли бы от жажды.

- Какие эти ямы круглые! - сказал Франсуа. - Они представляют собой совершенно правильные круги. Как бизоны делают их такими?

- Бизоны ложатся во всю длину и крутятся и крутятся, как колесо на оси. Они вращаются с большой скоростью, упираясь загривками и отталкиваясь ногами, как рычагами. Иногда они кружатся так добрые полчаса. Несомненно, бизоны делают это, чтобы почесаться. Несмотря на толстую шкуру и густую шерсть, им очень досаждают насекомые-паразиты. Кроме того, это для них и вид развлечения. Вы часто могли наблюдать, как лошади катаются по траве, и разве не ясно, что они получают при этом удовольствие? Вам никогда не приходило это в голову?

- О да! - воскликнул Франсуа. - Я уверен, что лошади любят как следует покувыркаться.

- Ну вот, предполагают, что и бизоны тоже. Конечно, им очень приятно, что они таким образом отделываются от своих мучителей и прижимают разгоряченные бока к свежей, прохладной земле. Бизоны не очень чистоплотны. Они до такой степени покрыты грязью, что невозможно определить, какого цвета их шкура.

- Ну, - сказал Франсуа, - я надеюсь, что скоро нам попадется бизон с белой шкурой!

Разговаривая таким образом, наши юные охотники продолжали свой путь. Они проехали миль десять, когда Базиль, который все время вглядывался в горизонт прерии, издал восклицание и неожиданно остановил лошадь. Остальные тоже придержали коней.

- Что ты там увидел? - спросил Люсьен.

- Еще сам не знаю, - ответил Базиль, - но на горизонте что-то есть... К югу, - видите?

- Да, похоже на группу низких деревьев.

- Нет, - сказал Базиль, - это не деревья. Они движутся. Мне думается, что это какие-нибудь животные.

- Надеюсь, что это бизоны! - закричал Франсуа, поднимаясь во весь рост в стременах и пытаясь что-нибудь увидеть. Но его лошадка была слишком малоросла, и Франсуа ничего не мог разглядеть.

- Поедем им навстречу? - предложил Люсьен, обращаясь к Базилю.

- Я думаю, они движутся по направлению к нам, - ответил тот. - Они все больше растягиваются по горизонту, и, может быть, это кажется оттого, что они приближаются. Бизоны!.. Нет, честное слово, - продолжал он, повышая голос, это всадники... может быть, индейцы!

- Почему ты так думаешь? - спросил Люсьен.

- Я видел одного на фоне неба. На таком расстоянии я могу определить очертания лошади. Я уверен, что это так... Смотри, вон другая!

- Да, - сказал Люсьен, - это лошадь. Но, смотри, всадника нет. Никого на ней нет... А вот и еще одна, тоже без всадника... Ага! Теперь я знаю: это мустанги!

- Мустанги! - вскричал Франсуа. - Отлично. Вот на это стоит посмотреть!

Вскоре подтвердилось, что Люсьен был прав: это был табун мустангов, или диких лошадей. Базиль тоже оказался прав, говоря, что они приближаются, ибо через несколько минут мустанги были уже меньше, чем в миле от мальчиков.

Мустанги мчались быстрым галопом, двигаясь плотной массой, подобно вытренированному эскадрону, а один мустанг был несколько впереди и, несомненно, являлся вожаком. Время от времени какая-нибудь лошадь отделялась от рядов и отставала, но всякий раз подтягивалась снова и присоединялась к своим товарищам. Это было чрезвычайно интересное зрелище. Земля гудела под копытами животных так, как будто неслась кавалерия.

Когда мустанги были уже меньше чем в полумиле от наших охотников, они, казалось, впервые заметили мальчиков. Вдруг вожак остановился, вскинул голову, заржал и встал, как вкопанный. Остальные тоже остановились, подражая вожаку. Он был все же несколько впереди, в то время как весь табун сомкнул ряды, как кавалерия в бою. Постояв несколько секунд на месте, вожак издал резкое ржание, бросился вправо и помчался во весь опор. Все кони тоже заржали и, сейчас же круто повернув, последовали за ним. Все это мустанги проделали с четкостью эскадрона.

Наши охотники предполагали, что лошади пройдут мимо и не приблизятся. Они все сожалели об этом, им хотелось посмотреть поближе на этих благородных животных.

Чтобы не спугнуть мустангов, мальчики спешились и теперь стояли, частично заслоненные своими лошадьми, все же крепко держа их, так как те были напуганы громовым топотом своих диких собратьев.

Через мгновение мустанги появились прямо перед мальчиками - то есть их бока были обращены к охотникам, - и те с радостью увидели, что мустанги не удаляются, а галопируют по кругу, центром которого были наши зрители.

Круг, по которому бежали дикие лошади, имел не больше полумили в диаметре; они, казалось, приближались к