И выхватив у Хосе мачете, нырнул вновь. Цепь рубить было бесполезно. Эндрю вставил лезвие ножа поперек «челюстей» и начал отгибать одно мачете. Воздуха не хватило; Лис сунул мачете подплывшему индейцу, хватанул воздуха, стараясь не думать о том, что Берни уже перестал биться, и нырнул снова.

Общими усилиями они разжали челюсти капкана, раздирая кожу и мясо, вытянули ногу Берни и вытолкнули француза на поверхность. Лис потащил его к площадке, собираясь откачивать, но Берни неожиданно сам выплюнул-выкашлял воду, еле-еле цепляясь за плиту алтаря. Живучий… черт! Друзья поддерживали его, пока он не отдышался. Берни прислонился затылком к алтарю.

С состраданием разглядывая его серое лицо, Эндрю сказал:

– Шарль, нам еще надо разок нырнуть! Иначе никак.

Не раскрывая синих век, Берни слабо улыбнулся:

– Ну так командуй… капитан.

Ле Пикар встретил их громогласным:

– Ну наконец-то! И как там кайманы, имеются?

Берни сделал пару проваливающихся шагов и повалился на спину, широко раскинув руки, словно впитывал всем телом свет, воздух, жизнь. Нэтти подобрался поближе, угрюмо оглядел содранную до мяса икру старшего помощника – казалось, тот и впрямь побывал в зубах дикого зверя, – и без слов начал перевязывать его ногу.

Выслушав безэмоциональный рассказ Лиса, ле Пикар посопел и изрек:

– Ну вот что – в следующий раз идола ставлю я!

В храме Уицилопочтли он получил стрелу из древнего самострела, установленного в нише у святилища. Француз удивленно и сердито поглядел на стрелу, вонзившуюся повыше ключицы, втиснул тотем на место, сказал: «Вот ведь merde!», повернулся к выходу – и стал падать. Друзья подхватили его, в мгновение ока вытащили на солнце.

Ле Пикар был уже почти без сознания – лицо его начало бледнеть, потом синеть, губы стали почти черными. Берни легко извлек стрелу: а рана-то пустяковая!

– Яд?

– Если яд, должно быть и противоядие! Берни, притащи сюда этого… Мешитли! Нэтти – беги к Монтесуме! Ах ты… дружище… напоить его хотя бы водой! Хосе, у тебя есть вода?

Индеец уже стоял на коленях, отстегивая с пояса фляжку. Вернувшийся Берни развел руками; прибежавший Нэтти доложил, что Монтесумы на дамбе нет, на крики не отзывается.

Наверное, прилег отдохнуть в ожидании нефритового черепа…

Нэтти смотрел, как они втроем стараются напоить ле Пикара – тот пытался то ли вздохнуть, то ли просто хрипел; большая часть воды стекала на грудь. Юнга громко всхлипнул и сел к ним спиной. Лис, поддерживавший француза, краем глаза увидел, что Нэтти вытряхивает из мешка божков. Самое время в куклы… играть!

Словно услышавший его Нэтти резко повернулся, пододвигая к ле Пикару тотемы. Сказал угрюмо:

– Вот. Патекатль, «из страны лекарств». И еще Иштли́льтон, «черное личико», бог здоровья.

Лис от отчаяния и злобы чуть не разразился проклятиями, но Берни сказал неожиданно мягко:

– Ты молодец, Нэтти. – И, встретив гневный взгляд капитана, произнес вполголоса: – Видишь, что тут творится? А вдруг да поможет…

Да уж не повредит – точно! Ле Пикара начало бить судорогой, они все вместе с трудом удерживали дергавшееся тело; Нэтти попросту сел ему на ноги, а Хосе с упрямством одержимого пытался влить в стиснутый рот содержимое фляги.

– Он захлебнется!

Индеец крикнул что-то, увидел, что его не понимают, и повторил с интонацией, близкой к отчаянию:

– Надо! Напоить надо! Обязательно надо!

Лис втиснул между сведенными судорогами челюстями лезвие ножа, вытянул язык, приподнял голову ле Пикара.

– Ну, давай!

На губах француза смешались кровь, пена и темный напиток, который вливал ему Хосе… не вода? Тело потрясли последние судороги, и ле Пикар обмяк. Берни быстрым движением осенил себя крестом:

– Отошел?

Опорожнивший фляжку Хосе сел на пятки и, сложив на коленях руки, смотрел на раненого. Нэтти так и сидел на ногах ле Пикара, тоже наблюдая за его лицом. Казалось, что француз умирает, широкая грудь его судорожно поднялась, словно для последнего вздоха… А потом ле Пикар задышал – спокойно и размеренно, точно в своем гамаке в кубрике. На лицо его медленно возвращались краски. Лис не поверил глазам:

– Спит?! Он уснул?

– Живой? – пораженно спросил Берни. Лис с подозрением взглянул на индейца – тот выглядел как человек, полностью удовлетворенный своей работой. Протянув руку над спящим, Фокс поднял флягу, сделанную из маленькой тыквы. Заглянул внутрь, потряс и понюхал.

– Что-то не припоминаю у тебя такой фляжки! Где взял? Что там было?

Хосе быстро выхватил у него флягу.

– Противоядие тоже может быть ядом!

– Где ты взял флягу? У Монтесумы? Что он тебе еще сказал? Какие еще ловушки нас ожидают?

Хосе спокойно смотрел на него.

– Яд был старый. Очень старый. Сто лет как старый. Другие испытания тоже стары.

Лис потер подбородок.

– Испытания! Звучит очень… успокаивающе.

Укрыв куртками спящего товарища, они сидели рядом, собираясь с силами перед штурмом следующих храмов.

Лис перекидывал из рук в руку тотем Тлалока. Рассуждал:

– Уицилопочтли, чертов «колибри-левша», угостил нас ядовитой стрелой! Ну понятно, идол с луком был, бог охоты же… А этот – бог дождя и грома, молнии и съедобных растений… И что, нам теперь предстоит уворачиваться от молний? Гляди, у него клыки, как у ягуара! Может, внутри нас ждет ягуар, а? Будем надеяться, у зверя от дряхлости все зубы повыпали…

– Смотри, а на лбу и на посохе у него змеи! – указал Нэтти. Берни тоже посмотрел, подумал и тщательно подтянул свои сапоги повыше.

– Ну, встаем! Осталось-то всего три храма!

И четверо бойцов. Эту мысль Эндрю придержал при себе, хотя все наверняка подумали о том же. Он подкатил под бока спящего ле Пикара врачей-божков, пояснил, выпрямившись:

– На всякий случай!

Никто и не подумал хмыкнуть или пошутить.

В этот раз оказался прав Нэтти.

И за провидческую мысль Нэтти и досталось.

К «руке» Фокс подходил осторожно, ощупывая ногой плиты, и зарабатывал косоглазие, пытаясь одновременно уследить за стенами и потолком – нет ли ниш, решеток или еще чего подозрительного. Может, проявлением гнева громовержца будет падение сверху металлической плиты весом в несколько тонн? Или огненный язык в лицо?

Эндрю поставил Тлалока и осторожно выпрямился. Ничего не происходило. Отступил. Все спокойно. Кажется, ловушка стухла…

За спиной вскрикнули, и Фокс резко обернулся.

Увидел пятившихся Берни и Хосе. Нэтти застыл на месте с приподнятыми руками, в одной – разряженный пистолет. Смотрел себе под ноги.