— Да… — шелестит тихий ответ.

— Хорошо.

Несколько секунд в комнате царит тишина. Напряженная. Ладони Александра мягко скользят в сантиметре над израненным телом, словно собирая паутину с невидимого стекла. Молодой демон кусает губы. Людмила сжимает темно-синий халат так, что пальцы мелко подрагивают. Игорь и тот забывает про свою ненависть к демонам — губы-брови парнишки изгибаются в сочувственно-страдальческой гримаске. Феникс негодующе шипит — похоже, ему не нравится, что наложенные чары с молодого демона снимает-вытягивает кто-то другой. Феникс считает, что он справился бы с такой работой куда получше. Но блок на месте, и бедной птичке только и остается, что шипеть и клеваться.

— Что так долго? — не выдерживает Мила.

— Цепко держится. Странно, будто по крови тянется. Парень, тебя как зовут?

— Ян. Ян Долински.

— Ян, ты не знаешь, к какой группировке относились эти любители жертвоприношений?

У юноши дрогнули губы. Но он молчал. Александр бросил на него недоуменный взгляд… но прежде чем он успел что-то сказать, тишину разрезает холодноватый голос Магды:

— Эти мерзавцы представлялись как семья Долински. По крайней мере, год назад они просили новую пещеру именно под этим именем. И если я правильно понимаю, они решили принести в жертву своего родственника.

— Ян? Ты правда… родственник этим?

Синие глаза блеснули болью:

— Да. Я младший сын… младший в роду.

— Проще говоря, это и была твоя семья? — уточнил Лёш.

— Да.

— Ясно. Дим, отвлеки его как-нибудь.

А голос у него недобрый. Совсем недобрый. И движения стали какие-то… хищные. Мягко, бесшумно ступая, он прошел вдоль стен, замыкая сигнализацию. Лина готова была поклясться, что (совершенно случайно, разумеется!) следующие гости-демоны получат изрядный пинок.

— Отвлеку, — напряженно звучит низкий голос Вадима. — Ян Долински. Я принимаю твою присягу.

Лет пять назад, отрабатывая навык поэтапного ухода от возможного преследования, Лина оказалась на побережье Индии перед началом тайфуна. Ничего необычного, только странная тишина и воздух, от которого шевельнулись волосы… наэлектризованный воздух. А спустя две минуты, пока феникс удивленно рассматривала неестественно затихший берег, море забурлило, и по деревьям со свистом ударил ветер.

Почему она сейчас это вспомнила?

Потому что слова Вадима вот так же наэлектризовали воздух. Разом подобралась Магда, дрогнули руки Александра, а Лёш, только что замкнувший чары, замер… и медленно повернул голову в сторону брата.

— Я, Вадим Соловьев, принимаю на себя ответственность за твою судьбу, Ян, — негромко, но веско договорил Дим. — Обещаю.

Несколько секунд братья молча смотрели друг на друга. Несколько секунд Лина от души жалела о том, что она не телепат. Наконец Лёш кивнул и как-то извиняюще улыбнулся. Словно попросил за что-то прощения.

Людмила подняла брови:

— Я чего-то не знаю?

— Все нормально, — разом ответили братья и тут же отвлеклись на Яна. Забыв про Александра, юный демон попытался встать с дивана и, разумеется, тут же рухнул обратно. В четыре руки его уложили, быстрый перешепот — в руках Вадима блеснула та самая ампула.

— Пап, чары как?

— Сняты. Вполне можно лечить.

— Отлично. Ну-ка, Ян… ты как себя чувствуешь, кстати?

Темные глаза блеснули удивлением:

— Хорошо… странно… Не болит почти.

— Вот и ладно. — Голос Лёша зазвучал странно-напряженно. — Тогда хлебни лекарства. Это называется регенератор, он полезный, хоть и невкусный. Давай-давай, смелее, не отравим.

Регенератор? Лина с интересом пригляделась к мутноватой темно-красной жидкости в ампуле — от нее отчетливо несло магией. Регенератор… интересно, это что такое?

В следующую минуту она мысленно ахнула, зачарованно вглядываясь в то, как стремительно тают на теле молодого демона россыпи темно-багровых точек — следы игл, как зарастают рубцы и странно-правильные пятна ожогов. Оставались только шрамы — сначала алые, потом розоватые, едва заметные.

Да уж, не отравили.

Какое, однако, полезное лекарство.

— Я точно чего-то не знаю, — покачала головой впечатленная Людмила. — Но очень хочу знать. И мы обязательно поговорим об этом… позже.

— Угу, — буркнул Лёш, — Ян, все в норме?

— Да. — Юноша изумленно смотрел на свою руку.

— А вот ты — нет, — пригляделся к сыну Александр. — Опять, да?

— Ну, пап! — дернул плечом молодой маг, отодвигаясь в сторону.

Напрасно! С другой стороны над ним навис весьма рассерженный Вадим — у старшего братца глаза сыпали искрами.

— Лёшка!

Лина перевела взгляд с одного на другого, посмотрела на притихшего Яна… и вдруг поняла, почему у демона ничего не болело. Ну, Лёш!

Эмпат… несчастный.

Вряд ли когда-нибудь жилище Соловьевых удостаивалось чести принимать демона. Но тем не менее население квартиры справилось с приемом нежданного гостя вполне на уровне.

Александр, которому, судя по всему, очень хотелось расспросить демона о том о сем, сдержал служебное рвение и ограничился простым сопровождением Яна в комнату «сюзерена». Решено было пока поселить его там. Лёш тоже заглянул на минутку и вынырнул с сумкой, стопкой книг и каким-то свертком — он переезжал обратно в свою комнату, к Лине.

Людмила принесла стопку свежего белья, аккуратно расстелила его на диване. Игорек топтался у дверей и сердито сопел, не зная, ругаться дальше по адресу демонов или пожалеть конкретно этого. Маринка, гордо посмотрев в сторону мамы, притащила из кухни поднос, на котором красовались чашка чая, печенье и сухарики — универсальная пища для всех рас. Молодец девчонка. Демоны вообще-то практически всеядны, многие едят даже мох и плесень в пещерах, но непривычная еда не годится для раненого, пусть даже бывшего. Правда, молодой демон не оценил ее заботы. На несколько минут он вообще перестал что-либо замечать. В комнате Дима на подоконнике рядом с рабочим столом заботливые руки Людмилы разместили целую выставку комнатных растений. На первом плане гордо красовался «пушистенький» кактус, весь в облаке густых тонких колючек и со множеством алых цветков.

Соловьевы не сразу поняли, почему их невольный гость оцепенел у порога и перестал реагировать на вопросы и советы.

— Ян. Эй, очнись! Я-ан!

Юноша медленно повернул к ним лицо. Казалось, глаза у него стали еще больше — уже не темные, а синие-синие. Потрясенные.

— Преисподняя… — прошептали, казалось, именно глаза. — Преисподняя… это… это цветок?

— Кактус? Ну да, это айлостера. А что?