И слышим наверху, этажа с третьего, "откройте, СМЕРШ". И стук захлопнувшейся двери. Судя по звуку, слева по площадке.

— Они! — шепчет мне Брюс — не может тут быть СМЕРШа, я бы знал!

Взлетаем по лестнице. Интересно они бегают — быстро, но бесшумно. На площадке три двери — правая точно отпадает, левая или посреди? Мокрый след перед левой и свежий комочек грязи! Вчера ясно было, а сегодня днем затучило, и даже дождь был, вот кто-то в лужу и вляпался!

Проще всего было брать их, когда станут выходить. Но там за дверью кого-то убивали. А дверь захлопнули на замок. Рябой достает отмычку, замок предательски щелкает. В квартире никто не спрашивает, "кто там", но ясно слышу в тишине осторожные шаги, кто-то идет к двери, один.

Брюс делает рукой какой-то знак, Скунс и Рябой чуть кивают — поняли. Затем Брюс вдруг кричит, "атас, валим", Рябой топает ногами, будто убегая по лестнице вниз. Дверь резко открывается, и появляется офицер, держа перед собой ТТ. Как только его рука оказывается за косяком двери, Брюс, до того невидимый изнутри, резко хватает сбоку и, оказавшись плечом к плечу, выдергивает лжесмершевца на площадку, раздается выстрел, пуля бьет в стенку напротив, еще через полсекунды задержанный уже лежит на площадке лицом вниз с рукой за спину, его пистолет у Брюса, в это же самое мгновение Скунс в приседе, почти в падении, у самой земли, стреляет куда-то внутрь квартиры, затем они вместе с Рябым ныряют за дверь, за ними и Брюс, кивнув мне на лежащего бандита, охраняй. Еще один выстрел внутри — и выглядывает уже спокойный Скунс, делает знак, тащи этого.

Квартира отдельная, не коммуналка. В одной из двух комнат сидит на стуле уже пожилой мужчина, его все еще бьет дрожь. Как оказалось, спасли мы главврача больницы имени Павлова, присланного из Москвы неделю назад — должен был с семьей, но счастье, что они должны были приехать позже. Двое бандитов были убиты — одного Скунс застрелил в коридоре, второй в комнате с приговоренным оставался.

— Попался на фокус с гранатой — сказал Брюс — не лег, но все ж отвлекся на нее, в двух метрах упавшую, ну и Рябой успел выстрелить раньше. Целил в плечо, попал в сонную артерию — труп! Водички выпейте, доктор, для успокоения. Опер, сними у товарища показания — чем он так бандерам насолил? А этого в ванную тащите, мы его сейчас расспросим.

Да, методы же у товарищей военных… Как мне популярно майор разъяснил, тоном, абсолютно не терпящим возражений — раз Киев на военном положении, то это самая настоящая война. А как на войне надлежит быть с врагом, если от его слов зависят наши жизни, а вражина молчит, понимая, что терять ему нечего, все равно смерть?

— Кто-то ножом тычет, так зачем грязь разводить? Этому вот, руку доломали, каждую кость и каждый сустав. Когда начали с пальцев на левой, он наконец запел. Услышав, что когда мы это со всеми его конечностями проделаем, то медицина будет бессильна, всю оставшуюся жизнь лежать тебе бревном. А так, всего лишь однорукий — хрен там все срастется правильно, и он в этом хотя бы ложку удержит и ко рту поднесет. Есть возражения, опер?

Возражений нет. Володьку Кононова бы сюда, он у нас гуманист и законник, еще не пообтертый реалиями угро — хотя вроде бы, бывший боевой офицер. Мне говорил на прошлой неделе, что-то про "эру милосердия", что должна наступить после этой, самой страшной войны. Может и наступит — когда мы всю погань на земле изведем. А пока — рано еще отказываться от старых методов. Лишь бы невиновные не пострадали — а против этих дозволено все!

В завершение, является милиция, из ближайшего отдела. Кто-то из соседей вызвал, услышав стрельбу. Меня опять же узнали, так что проблем не было — зато решился вопрос, куда деть трупы. Покалеченного же бандита майор, показав корочки СМЕРШ, забрал с собой. Как и ожидалось, вражина оказался из боивки СБ, так что как заметил Брюс, "мы уменьшили число наиболее подготовленных гадов на одну десятую, трое из тридцати". К сожалению, он ничего не знал о задачах других групп. У старшего этой тройки — которого убили в коридоре — в кармане нашли список, там было еще семнадцать адресов! Не считая первых четырех, аккуратно зачеркнутых — ну, с четвертым бандеры поторопились! Однако, надо же всех упомянутых срочно вывезти в безопасное место? Майор сказал, что завтра с утра транспорт обеспечат — ну а товарищу доктору можно ехать с нами сейчас.

Тем более, рассказал нам главврач очень интересные вещи. Вот до чего подлый народ, бандеровцы — а впрочем, чего еще от фашистов ждать?

Подполковник Цветаев Максим Петрович, 56-я гвардейская самоходно-артиллерийская бригада. Киев, 22–23 июня 1944.

Ехали с одной войны на другую войну — и на третью войну попали!

19 мая был парад в Берлине. Еще разрушенном, но уже налаживающем повседневную жизнь. Как говорили политработники, чтобы наши солдаты, дошедшие сюда от Волги, Подмосковья и Ленинграда, запомнили навек и гордились Победой. В самом скором времени большая часть армии будет демобилизована — Советской стране нужно много рабочих рук, чтобы восстановить разрушенное фашистским зверем. А потому — пусть вернувшиеся домой фронтовики запомнят этот парад.

Некруглая дата? А хоть в честь годовщины советской пионерской организации! Пусть Европа, до того послушно легшая под Гитлера, теперь подстраивается под нас. И как сказал товарищ Сталин — так и будет!

Не было парадных мундиров. И не было свежей краски на броне. Лишь все, что можно, дочиста вымыто, надраено, отглажено до блеска. Шли, печатая шаг — пехота в касках и разгрузках, с машин не снимали "нештатные" пулеметы, приделанные на люки и борта. Шла боевая, не парадная армия, только что взявшая на штык две трети Европы (и никто не сомневался, что дошли бы и до Гибралтара, если бы немцы там не поспешили сдаться нашим союзникам). Пусть весь мир запомнит эту картину — до того, как вновь решится с нами воевать!

А с тротуаров и из окон смотрели немцы. И даже, приветливо улыбались. Не помню я в Берлине ни одной вылазки "дойче партизан" — слышал лишь, что единичные случаи были. Но возможность провокации следовало учесть — вроде фаустпатрона, влетевшего в парадную колонну из подворотни или из окна. По крайней мере, о том нас предупреждал СМЕРШ, да и народ в строю был опытный, выживший в мясорубке уличных боев — так что шли с боекомплектом, и пулеметчики внимательно следили за всеми опасными местами (вы думаете, фаустом нельзя стрелять из помещения? Можно, если комната достаточно большая, и стрелок совершенно не озабочен последующим пожаром). Но никаких происшествий не случилось.

В парадке, сверкая новенькими погонами, были лишь комендачи, играющие роль регулировщиков. И немцы из Фольксжандармерии, замыкавшие наш строй — батальон или два их тоже принял участие в параде. Где только форму нашли, совершенно новую и необмятую — может, наши с захваченных интендантских складов поделились? Мундиры все того же цвета фельдграу были приведены к виду "фолькс" путем спарывания орлов и свастик, и нашивания трехцветных эмблем. А были ли заряжены их "штурмгеверы", я не знаю.

Возле Бранденбургских ворот с наскоро сооруженных трибун на наше прохождение смотрели наши маршалы — слышал, что тут должны были быть Жуков, Конев, Рокоссовский, а также командующие армиями и штабные. Еще там были какие-то штатские, наверное, по партийной и хозяйственной линии, а может быть и немцы-антифашисты, освобожденные из тюрем (а кого еще можно было поставить во главе ГДР?). И представители союзников — американцы, англичане, французы.