Каррин… Если его организация разгромлена, а сам он погиб или схвачен имперцами, то что остается делать Лили? Выходить из игры? Или продолжать борьбу? И как быть ему, Габлеру? И что ему вообще делать?

Вновь всплыли те же самые неудобные вопросы, и Крис поспешно загнал их подальше.

«Мне нужно просто увидеть Лили, – сказал он себе. – Вот и все. А там будет видно».

Но каким это волшебным образом вдруг «будет видно», он не знал…

Ближе к концу пути дождь как будто приутих. Скомандовав пайлоту вывести на экран карту Нихрата, Габлер указал место посадки – небольшую площадку возле набережной, где стоял, судя по надписи, шоп с ничего не говорящим Крису названием «ВКБ». От него нужно было пройти квартал, удаляясь от реки, свернуть направо и, отшагав еще квартал, оказаться возле дома номер двадцать шесть.

Городок дал знать о себе редкими цепочками уличных огней и светом разноцветных вывесок. Только это и не позволяло ему затеряться в темноте, расплескавшейся до самого горизонта. Никаких других населенных пунктов поблизости не было, да и вообще планета Роуз не входила в список густонаселенных миров. Такси пошло на посадку и опустилось неподалеку от светлого кубика шопа.

Прежде чем покинуть такой уютный салон, Габлер осмотрелся. Дождь опять усилился, беспощадно колотя по листве невысоких деревьев – в этих краях уже давно обосновалась весна. Площадка перед шопом была безлюдна, и так же безлюдна была уходящая вверх от нее улица, по которой катились к набережной дождевые потоки. В бегущей воде отражался и дрожал свет фонарей. Тротуары на улице отсутствовали. Деревья и кусты словно стискивали неширокую дорогу, а за ними виднелись ничем непримечательные двухэтажные дома. Габлер вытащил из сумки плащ Анизателлы, пристроил его у себя на плечах, накинул на голову капюшон. Джинсы и свитер были непромокаемыми, как и мокасины, однако он не сомневался в том, что наберет в обувь немало воды, пока дойдет до нужного дома.

Он вышел под дождь, вскинул сумку на спину и проводил взглядом такси, отправившееся в обратный путь. Погода была довольно теплой, безветренной, но все эти плюсы перечеркивались хлещущей с небес водой. То и дело обводя взглядом все вокруг, Крис направился вверх по улице, и его сопровождал шум воды, льющейся на листья и землю, и воды текущей… и уже затекшей ему в туфли. Этого и следовало ожидать, потому что поток доставал чуть ли не до середины голеней. Можно было представить, что тут творилось бы, если бы не ливневая канализация – значительная часть содержимого туч уходила сквозь решетки в колодцы, расположенные по краям проезжей части. Не дойдя до первого из них, Габлер решил не изображать из себя лодку и свернул с дороги. Продрался сквозь кусты, прошагал по траве, лавируя между деревьями, и оказался на пешеходной дорожке. Тут воды было поменьше, и идти стало легче. По-прежнему вокруг не светилось ни одно окно, хотя не наступила еще местная полночь, и Габлер сделал вывод: окна на фасадах – ложные, для, так сказать, красоты. Они являются частью стен, а стены не пропускают свет наружу.

Дойдя до перекрестка, он повернул направо и сбавил шаг, изо всех сил вглядываясь и вслушиваясь. Но ничего подозрительного не увидел и не услышал. Судя по карте, дом номер двадцать шесть замыкал этот квартал и стоял на другой стороне улицы. Через несколько минут Крис оказался напротив него и шагнул под дерево рядом с перекрестком. Справа от него уходила вниз, к реке, еще одна улочка, и по ней тоже, бурля у сливных решеток, мчались дождевые потоки. Этот дом ничем не выделялся из тех, мимо которых Габлер уже прошел. Сквозь ветви деревьев просматривались слепые окна двух его этажей и двери двух подъездов. Указанная в записке квартира была ближайшей к перекрестку. Судя по ее номеру, в подъезде имелись всего две квартиры, и обе – двухуровневые. Ни возле дома, ни в отдалении не наблюдалось никакого движения. Темное небо… Фонари… Ливень…

«Край света, – подумал Крис. – Гранате здесь наверняка понравилось бы…»

Он почти бегом, поднимая брызги, пересек дорогу. Невольно пригибаясь, проскочил заросшее деревьями пространство и приблизился к подъезду. Увидел, что дверь приоткрыта и проскользнул туда. В подъезде тут же зажегся свет. В другом конце была еще одна дверь, ведущая, вероятно, во двор. Две другие находились по обе стороны от Габлера. Он шагнул к правой, с мерцающей цифрой «2». Буквально в это же мгновение дверь начала открываться внутрь. Вернее, ее начали открывать. И сделала это Лили Акимжанов. На ней был длинный халат цвета первой робкой листвы. («Ого!» – поразился Крис собственному неожиданному сравнению.) Почти в тон глазам. А черные волосы, уже не собранные в хвостик, свободно спадали на плечи. Габлеру почему-то стало жарко.

– Входи, Кристиан, – сказала риголка, нарушив какую-то напряженную тишину.

Габлер кивнул и мимо нее прошел в квартиру. Щелкнула, закрываясь, дверь, и вновь раздался голос Лили:

– Плащ на вешалку, туфли тоже снимай. Видела, как ты вброд улицу переходил. Тут сезон дождей, еще недели две будет лить… Я тебе слиперы приготовила. Надеюсь, никого за собой не привел?

– Да вроде никого, – ответил Крис. – У них сейчас другие заботы.

Все было очень буднично, как-то без эмоций, и ему до сих пор не верилось в то, что происходящее сейчас – реальность, а не сон после глубокого перепоя… И еще он чувствовал себя как-то неловко. Словно робел, совсем как тогда, в детстве, перед одноклассницей Лией, которая подвигнула его на сочинение стихов.

«Лия… Лили…»

Лили прошла у него за спиной, направляясь вглубь квартиры, и Габлер проводил ее взглядом. Она пересекла комнату и остановилась спиной к Крису у прозрачной изнутри стены, в полумраке, положив ладони на спинку развернутого к улице кресла. И Габлер понял, что она до его появления сидела там и ждала, глядя на дождь, льющий с темного неба. Сейчас она тоже смотрела на улицу, но не дождь ее интересовал, а те, кто мог явиться сюда вслед за ним, Габлером. Впрочем, эти парни, если бы они тут и были, вряд ли выдали бы свое присутствие.

Крис поставил сумку на пол, снял плащ и туфли и сунул ноги в мягкие слиперы. Лили, судя по ее напряженной позе, по-прежнему вглядывалась в пространство перед домом. Хотя увидеть там что-нибудь было трудно: ближайший фонарь скрывали ветви высокого дерева, а следующий светил довольно далеко от подъезда. Только сейчас Габлер сообразил, что явился сюда без какого-либо пусть даже самого скромного подарка… В конце концов, мог бы в шопе у набережной что-нибудь купить…

«Вот такой ты остолоп», – мысленно охарактеризовал он себя, обводя взглядом квартиру. Точнее, первый ее этаж.

Это был просторный зал, в двух местах разделенный легкими передвижными стенками, не достающими до потолка. С того места, где стоял Габлер, он видел, лестницу, ведущую на второй этаж, и противоположную от дороги стену – она была не прозрачной, а темной, возле нее располагался длинный диван. Напротив входной двери виднелось небольшое окно. Вернее, прямоугольный участок стены, сохранивший прозрачность. По обе стороны от него устроились два кресла, а между ними нашел себе место низкий столик. В трех шагах от Лили свисал с потолка включенный тивишник. Звук был тихий, а на экране махали руками мужчины и женщины, что-то втолковывая друг другу – похоже, там фонтанировало ток-шоу.