— Кто это там еще сражается? — бросил он.

Кто-то из его окружения, кто видел весь отход, возьми да и доложи тотчас же:

— Солдаты капитана де ла Сьерпе. Капитан убит, и там командует его лейтенант Эспада.

Другой испанец — как опять же донесли слухи, сам он недавно был произведен в лейтенанты и очень ревностно относился к своему чину — со всей поспешностью уточнил, что Эспада на самом деле всего лишь сержант. А лейтенантом он лишь временно бывает по должности. Так уж получилось, что должность помощника капитана и новое воинское звание с той же сутью в названиях совпадали. Но принцу Конде — человеку, скажем честно, с тяжелым характером — эта игра слов на поле его окончательного поражения не пришлась по сердцу. Не вдаваясь в детали, отметим, что свите мало не показалось. Очень уж принц хотел знать, как можно победить с идиотами, которые даже в собственных офицерах путаются!

И, своего спасения ради, штабные спешно произвели сержанта Эспаду в лейтенанты по званию. Непорядок, конечно, вначале надлежало сделать его прапорщиком, но тогда до того ли было? В конце концов, жить означенному сержанту оставалось считаные минуты — пока французы пушку не закатят на дюну — и какая разница: умрет он с соблюдением порядка чинопроизводства или без него? А им еще карьеру при штабе делать.

Вот так, мысленно списав дона Себастьяна, писаря под диктовку кого-то из свиты принца быстренько оформили на дона Себастьяна офицерский патент и дали деру. Как говорят те же французы: на войне как на войне. В смысле, каждый сам за себя. И никому из них, ни разу не стоявших в строю с мушкетом, не могло даже прийти в голову, что дюжина испанских кавалеристов — наплевав на разгром, на англичан с французами, на их пушку, на вязкий песок и на все вообще разом — прорвется к этому Богом забытому сараю и на глазах у обалдевшего от такой наглости неприятеля вывезет трех оставшихся в живых пехотинцев.

Спустя еще месяц, когда дон Себастьян уже почти оправился от раны, его нашел писарь. История, увы, не сохранила имени этого вестника. Писарь вручил дону Себастьяну две бумаги и деньги под расписку. Согласно первой бумаге, Эспада производился в офицеры за героическую оборону равелина.

— Какого равелина? — удивилась Диана. — Ты же сказал, там сарай был.

— За сарай лейтенанта не дают, — усмехнулся Эспада.

— Ах, вот как. — Девушка покачала головой. — А вторая бумага?

Согласно второй бумаге новоиспеченный офицер посылался к дьяволу. В смысле, увольнялся по причине ранения. Кто-то, ревностно относившийся к своему чину, не смог смириться с обстоятельствами и изменил их не лучшим образом. Дону Себастьяну даже пенсиона не полагалось. Так что четыре года службы принесли ему всего лишь одну стреляную рану, одну колотую, некоторое число порезов и ожогов да пару фамильных пистолетов — отец сменил-таки гнев на милость и прислал их сыну с попутной оказией.

Отставной офицер с пачкой рекомендательных писем к таким же неудачникам, как он сам, добрался до Мадрида, где несколько лет выживал все в том же стиле «а вот как хотите». Был и наемным дуэлянтом, и охранником, и даже драматургом. Славы на последнем поприще он так и не снискал, но и зрители, заплатившие за возможность посмотреть его единственную пьесу в маленьком захолустном театре, не искали его потом со шпагами и гнилыми помидорами в руках.

— А о чем была пьеса? — поинтересовалась Диана.

— Ну, о… Погоди-ка!..

Диана сразу подобралась. Эспада мог бы поклясться, что видел на верхних ступеньках чей-то силуэт. Силуэт человекообразный, но моментально исчезнувший, когда дон Себастьян поднял голову. Будто растворился в темноте. Выхватив шпагу, дон Себастьян легко взлетел вверх по ступенькам. Диана отставала от него буквально на пару шагов, да и то — для свободы маневра. Наверху Эспада сорвал тряпку с фонаря и высоко поднял лампу. Таинственный силуэт рассеялся вместе с темнотой.

— Что за чертовщина?

В пыли на полу было только две цепочки следов. Широкие, с четким отпечатком, принадлежали самому дону Себастьяну. Узенькие, с упором на носок — Диане. В одном месте след словно разделялся, будто девушка уже отняла ногу, но вернула ее на место, чуть-чуть промахнувшись в свой собственный след. Эспада присел, разглядывая подозрительный отпечаток. Отпечатки были одинаковые. Диана бросила в пыль один-единственный взгляд, не заметила чужих следов и утратила интерес к поискам. Больше для того, чтобы не стоять столбом, прошлась по верхней площадке и заглянула за картину, что висела на стене как раз перед ними.

— Что там? — спросил дон Себастьян.

— Ничего, — отозвалась Диана, наморщила носик и чихнула. — Одна пыль. Снизу так вообще залежи.

Эспада тоже заглянул и был вынужден согласиться. Ничего интересного действительно не было. Картину — точнее, ее массивную раму — удерживали два толстых металлических крюка, вбитых в каменную стену, но даже их было маловато, чтобы удержать такую тяжесть. Картина вполне ощутимо накренилась вперед. Сверху пыли практически не было, зато снизу — там, где картина основанием упиралась в стену, — ее можно было вычерпывать горстями.

Диана отступила на шаг.

— Может, это картина тебе померещилась как живая? — предположила она.

— Да тут мерещиться нечему, — возразил Эспада. — Вон какой слой пыли осел. Даже под углом не спадает. Чего там под ним, один Господь знает.

— Проверить недолго.

Не успел Эспада ее остановить, как Диана нырнула в ближайшую дверь и тотчас вынырнула обратно с какой-то деревяшкой в руках. Когда-то это, должно быть, являлось частью столешницы. Девушка аккуратно провела этим импровизированным скребком по картине, сняв основной слой пыли. Стало ясно, что перед ними портрет. Диана вытащила из-за манжеты платок, быстро смахнула остатки пыли и небрежно отбросила испачканную тряпицу прочь.

Это был портрет совсем юной девушки. Возможно, еще девочки, но женственность уже проступала в ее чертах. Синие глаза, еще наивно взиравшие на этот чудной мир, уже приобретали уверенный кошачий прищур. Короткие, едва ли до плеч, светлые волосы были уложены в аккуратную прическу. На голове белела диадема. Золотистого цвета платье с белоснежным воротником было отделано маленькими бриллиантами. Девушка на картине казалась маленькой принцессой. Узнаваемой маленькой принцессой.

— Карамба, — скорее удивленно протянул, чем воскликнул Эспада. — Да это же Миранда.

— Та девица, которая посмела бегать за тобой в Каракасе? — переспросила Диана, внимательно вглядываясь в портрет. — Да, похожа. Хотя тут она лет на десять моложе. Должна заметить, раньше она была симпатичнее.

— Мне так не показалось, — возразил дон Себастьян, за что тотчас получил сумрачный взгляд из-под бровей. — Но это точно она. Так что же это получается?

— Тебя преследует призрак бывшей подружки, — усмехнулась Диана.

— Во-первых, не подружки, а просто знакомой, — поправил ее Эспада. — А во-вторых, в призраков я не верю. Они все после поимки живыми оказывались и после расстрела уже не возвращались.