Помолчав, Цецина заговорил.

– Я принял решение. Мы выступаем сегодня – и идем по ровной местности. Римская доблесть поможет нам пережить это испытание, и боги помогут нам, – сказал он. – Так должно быть.

Тулл стоял во главе своей когорты на широкой открытой площадке между лагерными стенами и внешними укреплениями лагеря. Перед ним располагались первые шесть когорт Пятого легиона, за ними – еще три. Он не видел ничего, кроме спин солдат стоявшей перед ним когорты, пустых улиц лагеря слева и земляного вала справа, и изнывал от нетерпения.

– Почему мы не выступаем? – ворчал себе под нос центурион.

Следуя приказу Цецины, четыре легиона построились в обычном порядке, когорта за когортой, заняв все пространство между валом и лагерной стеной. Первый легион стоял впереди, поэтому и должен был идти первым, вместе с отрядом вспомогательной конницы. Им предстояло двинуться по пустынной местности, прилегающей к разрушенной дороге Длинных Мостов. Легион с союзной конницей благополучно выступил из ворот более часа назад. Следующим стоял Двадцать первый, которому предстояло сформировать левый фланг войсковой колонны. Пятый должен был занять правый фланг, но его выступление что-то задерживало, и беспокойство Тулла нарастало.

Цецина со старшими командирами и немалым эскортом уже приготовился следовать за Пятым. Обоз, повозки которого были загружены не только провизией, снаряжением и метательными орудиями, но и ранеными, шел за Цециной, а замыкал колонну с тыла Двадцатый легион.

Ожидание становилось невыносимым. Тулл не мог покинуть свое место, как не мог сделать это и Фенестела, стоявший у задней шеренги когорты. Обоим предстояло подгонять солдат, когда придет время выступать. Тулл взглянул налево и заметил подходящего легионера.

– Пизон!

– Центурион?

– Сбегай и посмотри, что делается за стеной. Быстро!

– Слушаюсь, центурион! – Пизон бросился к ближайшей лестнице. «Топ, топ, топ», – застучали по лестнице его сандалии. Наверху он прислонил копье к валу и поднял ладонь, заслоняя глаза от света. Тулл наблюдал за ним с растущим нетерпением.

– Ну? – Солдат молчал. – Пизон!

Тот уныло посмотрел вниз.

– Что там такое? – спросил Тулл.

– Первый уже скрылся из виду, центурион, но Двадцать первый… он… – Солдат запнулся.

Тулл сообразил, что он собирается сказать и какие катастрофические последствия его слова могут иметь для окружающих легионеров – всех, кто мог его услышать, – и гаркнул:

– Назад!

К тому времени, когда Пизон спустился с укрепления, Шестая когорта начала движение к воротам. Тулл отошел от своих солдат, сделал знак Пизону приблизиться и пристально посмотрел на него. Бывалый солдат выглядел испуганным.

– Во имя преисподней, что ты там увидел? – прошептал Тулл.

– Двадцать первый не пошел за Первым к Рейну, центурион. Он свернул и двинулся направо, к большой пустынной равнине.

Тулл изрыгнул богохульство. Сейчас он отдал бы годовое жалованье за коня, чтобы догнать Двадцать первый легион и попытаться образумить старших офицеров. Но как ни горька была досада, ему пришлось проглотить ее. Даже если б конь нашелся, вмешательство одного центуриона вряд ли подействовало бы. Легион на марше невозможно остановить без сигнала труб, а на него рассчитывать не приходилось; похоже, подчиняться отказывался весь Двадцать первый легион.

Тревога нарастала. Когда Пятая когорта увидит, как ведут себя ее товарищи, она, вероятнее всего, последует их примеру, а не пойдет за Первым по предписанному пути следования. Может быть, уже слишком поздно – первые пять когорт вышли за ворота, и неизвестно, что будет дальше. Действовать нужно немедленно.

– Фенестела! – крикнул Тулл.

– Центурион?

– Останешься здесь. Твое место займет тессерарий.

– Слушаюсь, центурион!

– Удерживайте шаг, – приказал Тулл ближайшим к нему легионерам.

Придерживая меч за рукоять, чтобы не колотился по ноге, он побежал к воротам. Шедшая следующей Шестая когорта встретила его удивленными взглядами. Простые солдаты не смели задавать вопросы, но центурионы интересовались:

– Эй, Тулл! Не терпится добраться до германцев? Куда спешишь? Потерял свою когорту?

Он скалился, бормотал что-то невнятное и бежал дальше, проклиная на бегу тяжесть доспехов, свой преклонный возраст и изношенное тело. Спина болела, колени тоже, начала стонать старая рана в левой икре. Но он должен был добраться до передовых шеренг легиона, потому что еще оставался шанс не дать ему последовать за Двадцать первым.

Ворота были заполнены солдатами Пятой когорты, и ему пришлось прокладывать путь, расталкивая легионеров. Люди громко ругались, потом оборачивались и, увидев знаки отличия центуриона, торопливо извинялись. Не обращая внимания, Тулл продолжал пробиваться вперед, но, когда выбежал за ворота, сердце его упало. Все было напрасно. Не собираясь следовать за Первым легионом к Рейну, Пятая когорта рассыпалась на неорганизованные группы. Сотни легионеров топтались возле укреплений, не обращая внимания на приказы своих командиров. По крайней мере, один отряд уходил следом за мятежным Двадцать первым легионом. Несколько сигниферов стояли возле аквилифера – знаменосца, несущего орла легиона, – и спорили о чем-то. «Глупцы обсуждают, что делать, – подумал Тулл, – и не думают об угрозе со стороны германцев».

Тулл попытался отыскать взглядом повозку старшего центуриона Пятой когорты – его вмешательство могло бы помочь, – но надежды оказались тщетными. Как только шеренги выходили из ворот, они тут же ломали строй и сметали с пути немногочисленных старавшихся остановить их центурионов.

– Вы за это заплатите, псы, – закричал Тулл расходящимся в стороны солдатам. – Бегство вас не спасет. Арминий еще до заката сдерет с вас ваши жалкие шкуры!

Какие-то остатки дисциплины в солдатах еще сохранялись. Они прятали глаза, проходя мимо Тулла, но тот уже понял, что переубедить людей, вырвавшихся из лагеря, не удастся, и бросился назад к воротам, рассчитывая помешать следующей, Шестой, когорте рассыпаться, как солома на ветру. Однако спустя несколько мгновений Тулл понял, что и эта надежда потеряна. Словно чувствуя что-то, легионеры рвались из ворот наружу. Их командир, толстощекий центурион с багровым лицом по имени Прокулин, остановился, увидев Тулла, пробивавшегося назад, в лагерь, и его лицо стало еще темнее, когда Тулл объяснил, что происходит. За это короткое время центурия Прокулина вышла из ворот, и он тут же утратил контроль над нею.

– Все нормально, старший центурион? – спросил, подойдя, центурион Второй центурии.

– Что мне делать? – прошептал Прокулин Туллу.

– Тебе не справиться; это все равно что пытаться остановить волну. Оставайся со своими людьми. Старайся собрать их вместе и будь готов, когда зазвучит призыв снова присоединиться к войску. Если ты не приведешь их обратно, Арминий и его воины перебьют вас всех, – предупредил Тулл. Прокулин кивнул и поспешил за своими людьми.