Рочестер, злой оттого, что ничего не получилось, и раздраженный зрелищем dance macabre в исполнении своей жены и Аида, выстрелил из второго пистолета.

Он угодил Аиду в задницу. Аид обернулся, невредимый, но разъяренный, и несколько раз выстрелил в Рочестера. Я успела укрыться за дымовой трубой. Берта воспользовалась моментом и всадила Аиду ножницы в плечо. Он завопил от боли и выронив пистолет, рухнул на колени. Берта с диким торжествующим хохотом заплясала вокруг него.

Стон заставил меня обернуться. Одна из пуль Ахерона попала Рочестеру в ладонь. Он достал платок, и я помогла ему наложить повязку.

Тем временем Аиду удалось выдернуть ножницы из раны. Он отшвырнул их — они упали недалеко от меня. Снова полный сил и разъяренный, как лев, он схватил Берту за горло и отобрал тетрадку. Затем поднял сумасшедшую высоко в воздух. Она сумела лишь испустить сдавленный стон, утонувший в треске пламени. На мгновение их четкие силуэты замерли на фоне ночного неба, затем Аид шагнул к карнизу и швырнул Берту вниз. Предсмертный крик оборвался глухим ударом о землю тремя этажами ниже. Ахерон отступил от карниза и повернулся к нам, сверкая глазами.

— Значит, «сладостное безумие»? — Он рассмеялся. — Джен — со своими кузинами, и ее повествование при ней. А руководство — при мне!

Он помахал им, сунул в карман и направил на нас пистолет.

— Ну? Кто первый?

Я спустила курок. Аид поймал пулю рукой. Открыл кулак — пуля расплющилась в маленький диск. Он усмехнулся, и позади него дождем рассыпались искры. Я снова выстрелила, и он снова поймал пулю. Затвор моего пистолета самопроизвольно вернулся в заднее положение: магазин был пуст и ждал новой обоймы. У меня она была, но я поняла, что это не поможет. Неизбежное ступило на сцену.

Что ж, это была хорошая погоня. Я пережила знакомство с Ахероном намного дольше, чем многие другие, я сделала все, что было в человеческих силах, но удача — дама капризная. Моя вот как раз решила отвернуться.

Аид улыбнулся.

— Выбор времени решает всё, мисс Нонетот. У меня есть кодовое слово, есть руководство и есть преимущество. Как видите, ожидание себя оправдало.

Он смотрел на меня торжествующе.

— Утешьтесь тем, что я решил оказать вам честь, сделав из вас Феликса-девять. Я буду вспоминать вас как величайшего своего врага, я преклоняюсь перед вами. И вы были правы — вы никогда не торговались.

Я не слушала его. Я думала о Тэмворте, Орешеке и других жертвах Аида. Я оглянулась на Рочестера, прижимавшего к груди искалеченную руку, — ему было не до сражений.

— Крым принесет нам миллионы, — продолжал Аид. — Сколько мы сможем получить на каждой плазменной винтовке? Пять сотен фунтов? Тысячу? Десять тысяч?

Я вспомнила своего брата. Он просил меня вернуться за ним, но я подвела его. На пути к нашим позициям мою машину подбили пушечным выстрелом. Мне не позволили взять другую и снова отправиться на поле боя. Я никогда больше не видела брата. И не могла себе простить, что не вернулась за ним.

Аид все еще разорялся, и мне почти захотелось, чтобы он скорее перешел к делу. Смерть показалась мне лучшим выбором. Говорят, на пике боя наступает спокойствие, когда думается просто и легко, а окружающий ужас оказывается отгорожен от тебя тяжелой завесой шока. Я стояла на пороге смерти, и лишь одна, на первый взгляд банальная, мысль не давала мне покоя: почему ножницы Берты причиняли Аиду такую адскую боль? Я поглядела на Ахерона — он продолжал говорить, но я не слышала слов. Я встала, и он выстрелил — просто так, играя, все пули прошли мимо…

Я даже не моргнула. Разгадка в ножницах: они были из серебра. Я сунула руку в карман брюк, где лежал подаренный мне Стокером патрон с серебряной пулей. Ахерон, надменный и тщеславный, тратил время, пыжась от самодовольства. Он дорого заплатит за свою ошибку. Я зарядила свой пистолет — патрон подошел как родной, — прицелилась, спустила курок и увидела, как что-то попало Аиду в грудь. Несколько секунд ничего не происходило. Затем Ахерон перестал болтать и ощупал рукой место, куда угодила пуля. Поднес пальцы к лицу и в изумлении посмотрел на них. Он привык видеть кровь у себя на руках — но только не свою. Он повернулся ко мне, хотел что-то сказать, но пошатнулся, тяжело упал ничком и больше не шевелился. Ахерон Аид, третий в списке самых страшных злодеев планеты, умер на крыше Торнфильд-холла, и никто не пролил по нему слез.

Раздумывать о кончине Аида времени не было — пламя разгоралось все сильнее. Я подобрала руководство Майкрофта и поставила на ноги Рочестера. Мы подошли к карнизу. Крыша раскалялась, мы чувствовали, как под нашими ногами начинают прогибаться балки; свинец пошел рябью, словно вода. Мы огляделись, но пути вниз не было. Рочестер схватил меня за руку и побежал по крыше к другому окну. Он выбил его, и порыв горячего воздуха поначалу заставил нас отшатнуться.

— Черная лестница! — выдавил он сквозь кашель. — Туда!

Рочестер интуитивно находил путь через темный, заполненный дымом коридор, а я послушно плелась за ним, вцепившись в фалды его сюртука, чтобы не потеряться. Мы добрались до верха черной лестницы — тут огонь был не так силен, и Рочестер повел меня вниз по ступеням. Мы почти уже спустились, когда в кухне взорвался шар огня, выбросив в коридор струю пламени и горячего воздуха. Я увидела перед собой сверкающую алую стену, и лестница под нами проломилась. Потом была темнота.

Мы ждали знака от Четверг, кодового слова, но его все не было и не было. Я тщательно читал роман, выискивая хоть какой-то ключ к тому, что с ней случилось. Я подозревал, что Четверг решит остаться, если не сможет поймать Аида. Развязка близилась: Джен вот-вот отправится в Индию и книга кончится. Как только это случится, можно отключать портал. Четверг и Полли сгинут навеки.

Безотказэн Прост. Из дневника

Я открыла глаза, нахмурилась и огляделась. Я лежала в маленькой, но славно обставленной комнатке, рядом с полуоткрытым окном. За лужайкой на ветру раскачивались высокие тополя, но это был не Торнфильд. Отворилась дверь, и вошла Мери.

— Мисс Нонетот! — ласково сказала она. — Как вы нас напугали!

— Долго я провалялась без сознания?

— Три дня! Очень сильная контузия, как сказал доктор Картер.

— Где…

— Вы в Ферндине, мисс Нонетот, — утешила меня Мери. — Это тоже владение мистера Рочестера. Вы слабы, я принесу бульона.

Я схватила ее за руку.

— А мистер Рочестер?

Она замолчала, улыбнувшись, погладила меня по руке и повторила, что принесет бульон.

Я снова легла, думая о той ночи, когда сгорел Торнфильд. Бедная Берта Рочестер. Понимала ли она, что спасла нам жизнь, так удачно выбрав оружие? Может, где-то в глубине своего больного мозга она чувствовала, какой дрянью был Аид? Я этого никогда не узнаю, но я все равно была ей благодарна.