— Нет, ну а вдруг? Вместе с ним еще кого-нибудь за компанию, да хоть вот этого, — Подопригора скользнул пальцем по экрану. — Кирилл Афанасьев, человек с характерным шрамом лица. Узнаешь?

— Мой парень, — признал Трубилин и снова внутренне дрогнул. Глубоко копает этот полковник…

— А ты его, конечно, не хочешь бросить мне в объятья. Небось, скажешь, типа в командировке?

— Угадал.

— Так вот, предположим: закрою я твоих архаровцев, а ты на меня обидишься. Фигня вопрос, в принципе, как-нибудь переживу. Ты мне не брат, и становиться им не собираешься. Но твой шеф Николай Уваров тоже обидится. А для начала наймет крутых адвокатов, и начнет с их помощью крушить наши слабые аргументы. Потом при случае пожалуется председателю правительства Дмитрию Анатольевичу Медведеву. Насколько я слышал, твой шеф постоянно шлет премьеру обзоры финансовых рынков…

— Есть такое дело, и не только это. Они на короткой ноге. И что?

— Вопрос: а чего я добьюсь, даже если Бероева посадят за стрельбу в автосалоне? Да, газетчики напишут, что преступники должны быть осуждены по всей строгости закона, ибо здесь нет места для дискуссий.

— Железная рука Фемиды взяла весы — и по сусалам! — в газетном стиле высказался Трубилин. — Стрелять на улице нехорошо, тем более в магазине. Это огорчает. Только какое отношение к этому имеем мы?

— Вот! Бероева посадят, а ты сделаешь вид, что не при чем.

— Сан Саныч, так и есть. Я не при чем, — почмокав конфетой, согласился Артем Борисыч. — Бероева стрелять не посылал! А куда посылал, не скажу, ибо сия тайна прописана в моем контракте.

— И Николай Уваров вообще не при делах? — ехидно поинтересовался Подопригора.

— И Уваров не при делах. Частная охранная лавочка отличается тем, что я никому не должен отчетом. Шеф не лезет в мои дела, он и в лицо-то знает не всех сотрудников. Может подкинуть работенку, только не диктует мне, как и кем это делать. Банальная вещь, но для нас важен результат.

— Завидую, — вздохнул Сан Саныч. — И понимаю уровень полковника Уварова: недавно прилетел из Люксембурга и, только я собрался договариваться о встрече, тут же улетел в Лондон. Постоянно крутится в Цюрихе, где для внучки купил виллу с видом на озеро. Это не та собака, которая умеет лаять и не кусает. Его только тронь, и всё будет наоборот. Уж такие как я, Уварову на один зуб.

— Опасаешься ответки? Разумно, — усмехнулся Трубилин. — Николай Сергеич не умеет размениваться на пустые угрозы и не стремится пустить пыль в глаза. Умные люди громко только хвалят, а вот наказывают обычно тихо…

— Когда мы с парнями прокрутили эту ситуацию с разных сторон, то пришли к выводу: надо с вами договариваться.

— И чего ты хочешь?

— Любви и дружбы, — серьезно сказал Подопригора. — Знаешь, зачем на днях прилетал Уваров?

— Нет, я его не видел, — ответил Артем, хотя знал. Интересна была версия собеседника.

— Побеспокоиться о Хильде фон Вагнер.

— Думаешь? — поразился он.

— Не думаю, просто догадываюсь. Ее подстрелили, и он, бросив все дела, примчался. А ты делаешь вид, будто ничего не понимаешь в промышленном шпионаже! Уваров разбирается, а ты не понимаешь? Ой, не смешите мои шаринганы! Не знаю, за кого ты меня держишь, но в эту игру можно и вдвоем играть!

— Сан Саныч, насчет Хильды Вагнер ни сном, ни духом, — Трубилин прижал руку к груди.

А тот неожиданно сдавил обороты:

— Ты же деликатные поручения бывших коллег выполняешь между делом?

— Без комментариев, — буркнул Трубилин.

— Выполняешь, — припечатал Подопригора. — Еще и с ними ссориться мне только не хватало… А склонять по падежам твоих сотрудников мне не интересно. Когда нет перспективы, время жалко терять. Итак, договор.

— Да-да? — подобрался Трубилин.

— Я не лезу в ваши дела, а вы перестаете стрелять в моем городе. Это главное.

— Согласен. А если?

— А если что, — веско бросил Сан Саныч, — сразу поднимай на флагшток черное знамя.

— Чего? — поразился Трубилин.

— Шучу. Если что — звонишь мне лично. И желательно до того!

— Есть.

— Акела промахнулся, если понимаешь, о чем я. Так что Бероева сотоварищи отправляешь. Они дров наломали немало, и мне не надо, чтобы наломали еще. Куда этот валежник потом складывать? Так что пусть Бероев катится вдаль.

— Где конь по дровам не валялся?

— Да, куда подальше. В глушь, в Саратов, груши околачивать. Или на целебные воды, в Баден-Баден. В конце концов, к Уварову в Швейцарию, где виллу охранять поможет. Не знаю, что еще посоветовать, сам решишь.

— Согласен, — кивнул Трубилин.

— Пушкин как-то сказал, что люди ленивы и нелюбопытны. Может быть, может быть. Но головастики с компьютерами есть и у чекистов, и у городской полиции, и у следаков. Очень скоро они придут к тому же выводу, к которому пришел я. А потом придут к тебе. Так нафига козе айфон? Решай вопросы сегодня и думай, как будешь оправдываться.

— Согласен, — снова кивнул Трубилин.

— Взрывы на складах надо прекратить.

— Сан Саныч, — прижал руку к груди Трубилин, — это не от меня зависит.

— То есть ты понимаешь, что громить склады бессмысленно? По большому счету, это драка ведерками в детской песочнице. Пройдет какое-то время, и склады восстановят. Или ты всё понимаешь, но ничего не можешь сделать?

— Я так не говорил!

— Хочешь сказать, что ты маленький человек? «Принеси, подай, стой там, иди сюда»? — вкрадчиво уточнил Подопригора. — А если поймаю?

— Да хоть запоймайся! — в сердцах воскликнул Трубилин.

Артем знал что говорил — поймать Бережного надо еще суметь. Дальность прямого выстрела из гранатомета РПГ-7 составляет триста метров. Пришел, стрельнул в сторону склада и ушел — ищи-свищи как счастье в поле. А если кто случайно и схватит, то вряд ли удержит. Клетка тюремной камеры с наручниками — вещь надежная, только не в данном случае, с Бережным это так не работает. Ну а если случится невозможное, и кто-то удержит, то придет Анна Швец и поставит всех на место.

Ничего этого Подопригора не услышал, но недоверчиво согласился:

— Ладно, друг мой. Теперь что касается Хильды Вагнер. Об этой женщине волнуется полпред президента, иностранные посольства