Радберта к Фрудигару и из его толкования Евангелия Матфея явствует, что он вместо «vera caro et verus sanguis» говорил о «quaedam virtus catnis et sanguinis». Напротив, иные вполне отрицали образность Евхаристии. Вследствие этого они думали, что подобно всякой пище Св. Дары подлежат действию пищевания. С XI в. направление это стало именоваться стеркоранизмом.

2. Таинство Евхаристии продолжало занимать умы и в последующее время. В Х в. высказывались более правильные воззрения. Напротив, в XI в. снова пришли к более грубым представлениям. Одна противоположность порождала другую. Схоластик Беренгар Турский против учения Радберта присоединился к мнению Скотта Эригены. Несмотря на предупреждения своих друзей, особенно схоластика Адельмана Лютихского, Беренгар немедленно стал нападать на иные воззрения. Он сильно порицал их в своем письме к аббату Ланфранку Беккскому. Этим Беренгар вызвал ожесточенную борьбу, тогда как доселе разговоры велись в границах ученого исследования. Соборы Римский и Верчелльский (1050 г.) осудили его мнение. Собор Парижский (1051 г.) грозил ему и его сторонникам смертью. Собор Турский под председательством Гильдебранта успокоился на своем разъяснении, что хлеб и вино алтаря после освящения становятся Телом и Кровью Христа. Латеранский собор 1059 г. формулировал это следующим образом: «Verum corpus Domini sensualire, non solum sacramento, sed in veritate minibus sacerdotum tractari, frangi et filelium dentibus atteri». Несмотря на ее грубо чувственное содержание Беренгар из опасения перед собором все же принял эту формулу. Десятилетие спустя он, однако, вмешался в борьбу против собора и против составителя этой формулы кардинала Гумберта и после того, как здесь выступил Ланфранк с сочинением «De corpore et sanguine Domini adv. Bereng», он написал книгу «De sacra coena», которая повела к дальнейшим изысканиям. Спор продолжался еще три столетия.

§ 94. Спор по поводу Фотия и вопрос о четвертом браке. Восьмой Вселенский собор 869–870 гг

1. Едва улегся спор об иконах, как в Греческой церкви возникли новые смуты. Когда умер патриарх Мефодий Константинопольский, на кафедру был посвящен монах Игнатий, сын императора Михаила Рангаба (846 г.). Это был человек высоких добродетелей и благочестия. Положение его было, однако, весьма затруднительно, так как ему приходилось бороться не только против своеволия епископов и монахов, но и против коварного и порочного двора. Когда все его просьбы и увещания прекратить кровосмесительную связь со своей невесткой остались безрезультатными, то Игнатий на Крещение 857 г. не дал причастия Варде, брату императрицы Феодоры. Так как император Михаил III Пьяница сложил с себя уже давно все бремя правления государством, то Варда фактически являлся правителем империи. Эта смелость стоила Игнатию патриаршей кафедры. Дело в том, что несколько месяцев спустя Варда посоветовал императору Михаилу отправить в монастырь свою мать и сестер, чтобы они не мешали ему более в его распутстве. Игнатий должен был для них освятить покрывала. Так как последний отказался, то он был обвинен в солидарности с монахом Гебоном, который в качестве мнимого сына Феодоры от ее первого брака произвел мятеж. Следствием этого явилась ссылка Игнатия на остров Теребине.

Вскоре после этого состоялись выборы и был избран Фотий (857 г.), величайший ученый своего века (§ 106). Он, однако, не получил общего признания. Некоторые епископы с Митрофаном Смирнским во главе отвергли его, а если позднее и перешли на его сторону, то только под тем условием, если Фотий признает своего предшественника невиновным и не допустит, чтобы против него было что-либо предпринято. Когда же спустя некоторое время это обещание было взято обратно и вслед за этим последовало низложение Игнатия, то раскол возобновился с новой силой. Митрофан и его сторонники провозгласили анафему на своем соборе в церкви св. Ирины над не сдержавшим слова патриархом, а этот последний, со своей стороны, на соборе в церкви св. апостолов отлучил и низложил своих противников.

Ниспровержение Игнатия произвело глубокий раскол в недрах греческой церкви. Соответствующим образом это отразилось на отношениях Востока к Западной церкви. Рим тем менее мог согласиться на признание Фотия, что против его назначения, кроме вышеприведенных, можно было привести еще некоторые основания, которые хотя и были с давних пор в пренебрежении у греков, все же не должны были быть совершенно игнорированы. Так как Фотий был мирянин, то его возвышение совершилось вопреки 10 канону Сардикского собора. Затем — в посвящении Фотия принимал участие епископ Григорий Асбест Сиракузский, не имевший на это права, так как, будучи низложен Игнатием, он хотя и принес на это апелляцию в Рим, но не был еще там реабилитирован. По приглашению императора, сообщавшего о новом патриархе, а также о новых происках иконоборцев (859 г.), в Константинополь были отправлены папские легаты. На новом Великом соборе в Константинополе последние, превысив свои полномочия, высказались за Фотия и подтвердили низложение Игнатия (861 г.). Тогда сам Николай I на Римском соборе высказался против этого своеволия и приговорил участников его к низложению, а в случае упорного удержания своих должностей и к анафеме (863 г.). Декрет этот не был уважен. Напротив, когда папа позднее пригласил обе стороны в Рим для расследования дела (865 г.), то Михаил дал ему самый оскорбительный ответ. Масла в огонь подлило последовавшее в ближайшие годы обращение болгар к Римской церкви. Тогда Фотий вступил уже в открытую борьбу. В своем послании он выступил с обвинением против дисциплины и веры Западной церкви, как то: пост в субботу, употребление в пищу молочных продуктов на первой неделе Великого поста, целибат, непризнание совершенного священниками миропомазания греков и Fliloque. Им же Фотий приглашал восточных патриархов на собор в Константинополь. Последний состоялся в 867 г. и низложил Николая.

2. Фотий мог думать, что ныне он расквитался со всеми своими противниками. Но триумф был непродолжительный. Еще в том же году, когда он выступил против Николая, трон занял Василий Македонянин, годом раньше, по устранении Варды, возведенный Михаилом III в кесаря. Политическая перемена сопровождалась церковной. Через несколько дней после коронования нового императора Фотий был заключен в монастырь, а Игнатий восстановлен в своих правах. О ближайшем изменении обстоятельств было сообщено апостольскому престолу. Адриан II, в том же году приемствовавший Николаю, или, вернее, Римский собор 869 г. постановили: собор 867 г. приравнять разбойничьему Ефесскому собору, а акты его предать сожжению; Фотию, новому Диоскору, провозгласить анафему, прочих членов собора низложить и в случае их упорства исключить из церковного общения. Для приведения в исполнение этого решения на Восток отправлены были легаты. При таких обстоятельствах в 869–870 гг. в Константинополе состоялся новый собор, так называемый на Западе Восьмой Вселенский. Но он не водворил мира в византийской церкви. Фотий и большая часть его приверженцев отказалась подчиниться. Да и обстоятельства в