отвечает. Это только я привязана к этому дому на всю жизнь…

Мать только поморщилась.

–Ну, что ты начинаешь? Тут горе такое!

Мила перестала жевать, положила четвёртый творожник назад.

–Салфетки у вас есть?

–Чего?

–Я говорю, салфетки. Руки вытереть.

Мать подала ей чистое полотенце. Мила вытерла руки, потом посидела ещё, не выдержала, встала, прошла в туалет и вымыла ещё руки с мылом. Вернулась на место. Прямо взглянула на мать.

–Ну, что молчишь?

Мать вопреки ожиданиям давить не стала. Только плечами слегка повела. Мила взглянула на неё внимательнее, мысленно охнула. Постарела мать. Как-то незаметно и быстро постарела. Даже после смерти отца так плохо не выглядела, как сейчас.

–Мама, пойми, так просто дела не делаются. Надо иметь на руках приглашение, чёткие даты, стоимость, банковский счёт…

–Счёт у нас один, Люда, – глухо сказала мать. -Ты вот тут умничаешь… Думаешь, Милена тебя сильно обидела. На всю жизнь…

Мила перебила.

–Давай о старом не будем. Но я хочу понять – что, когда и сколько. Мне деньги ведь тоже с неба не падают.

Мать вдруг встала, достала из холодильника бутылку вина, из шкафа две рюмки. Поставила на стол.

–Давай, Люда выпьем с тобой. За её здоровье.

–Ты пей, мама, я не буду. Мне ещё сегодня назад ехать.

–Что, неужели на ночь не останешься?

–Не останусь. Дел много.

–Тогда и я не буду. – И мать вдруг заплакала. Тоненьким голоском сквозь слёзы заговорила. – Я уже и в церковь ходила… И к отцу на кладбище… Свечки ставила… А сама думаю, ничего это не поможет. Деньги только нужны…

–Ну, так можете вы мне конкретно сказать, сколько?

Мать высморкалась в полотенце.

–Не ори. Сколько нужно денег – знает Сергей.

–Сергей? Это кто? – Мила удивилась. Что-то не слышала она раньше ни про какого Сергея.

–Это Миленочки новый муж.

–Официальный?

Мать шумно вздохнула. -Не успели они ещё в ЗАГС сходить. Да и неважно сейчас это.

Мила усмехнулась.

–Раньше-то было важно. Настолько важно, что…

Мать перебила.

–Важно то, что она его любит. Только им и дышит. А он её любит ли, кто это знает? А теперь вот болезнь…

И опять что-то жгучее, едкое разлилось у Милы по сердцу. Разозлило и вдруг обрадовало её.

–Только им и дышит? Ну, вот и отольются кошечке мышкины слёзки.

Мать одёрнула. -Не надо, Людка. Грех.

Помолчали обе. Мила взглянула на часы. До вечера ещё далеко.

–Ладно, мам, давай выпьем. Штопор у вас есть?

–Где раньше. В ящике.

Налили.

–За вас, мои девочки.

–За тебя, мама.

Прошло красное винцо по горлу, по пищеводу. Нежно терпким отозвалось на языке. Люда взяла в руки бутылку, посмотрела этикетку. Надо же! Французское. Она в Москве такое не покупает.

–Это Серёжа на прошлой неделе принёс. -И глаза у матери вновь налились слезами. – Тогда ещё Миленка ничего не знала о болезни…

–Праздник у вас, что ли какой был?

–Какой в это время праздник… Просто так принёс. Он любит хорошую еду, хорошую выпивку. Миленка его балует.

Людмила непонимающе посмотрела на мать.

–С каких это бабок ей кого-то баловать? Какой у неё доход? Копейки.

Мать допила свой бокал.

–Вот всё ты, Людочка, хочешь её хоть в чём-то уесть. Как будто вечно упрекаешь. А Милене ведь тоже не сладко пришлось…

–Жутко она настрадалась! – Мила залпом опрокинула свой бокал.

–А ты поставь себя на её место, Людок. Вот без всякой задней мысли поставь. Как будто ты просто посторонний человек. О себе не вспоминай, только о ней подумай. Замуж она вышла за Толика твоего по глупости, по молодости… Мужа не любила, ребёнка не родила. Университет хоть и закончила, а с работой здесь, сама знаешь…

Люда молчала. Потом, хоть и не хотела, а отковырнула вилкой кусок курицы. Машинально засунула в рот.

–Нет, мама. Ничего не выйдет. Ты меня не разжалобишь. То, что я для себя решила – это моё. Я уже давно сама за себя решаю. И каждый из нас должен быть на своём месте. Я на своём, и сестра на своём. И я её замуж вместо себя не пихала. Поэтому вообще-то разруливать её проблемы мне неохота. У меня своих полно. – Люда снова замолчала, стала водить вилкой по клеёнке, будто обрисовывать красные розы на клетчатых синих полях.

–Знаешь, мама, сколько раз в одиночестве я поднимала бокал за себя? Только за себя, любимую? И на Новый Год и на день Рождения? А за вас, кстати, с Миленкой, никогда не пила. Первое время после её развода я ещё пила за Толю. Чтобы у него было всё хорошо. А потом и за Толю перестала…

Мать будто и не слушала. И смотрела не на Людмилу, а куда-то вбок, в окно. -Вот ты всё думаешь, что я Милену любила больше тебя, – Людмила увидела, как чуть заметно стал дрожать у матери подбородок. -А это не так. Я вас любила и люблю одинаково. Только каждую по-разному. По-своему… Потому что разных людей по-разному и любить надо. Одного – так, а другого…

–А другого по-другому. – Людмила встала из-за стола. Всё равно им здесь ничего не докажешь. Это правда, что её судьба больше здесь никого не волнует. Жить ей вечно своим умом. Задвинула стул под стол, совсем как в детстве – как можно глубже, иначе дверь не откроется.

–Спасибо, мама. Наелась. Пойду, подремлю, чуток с дороги.

Мила и злилась на себя, что приехала, и всё-таки чувствовала какую-то непреодолимую связь с этим домом. Со знакомыми запахами, которые до сих пор не изменились, с отцовским креслом у телевизора всё ещё пахнущим табаком… Родной дом, это видимо навсегда твой дом. И никуда не денешься. Конечно, так сразу Людмила деньги выкладывать не собирается. Но всё-таки надо понять – может она в принципе помочь или даже нет? То, что она взяла с собой банковскую карту – ещё не о чём не свидетельствует. Жалко ли ей Милену? Нет, не жаль. Тогда зачем она отложила свой визит в автосалон? «Машина будет вас ждать трое суток», – заверил её менеджер из отдела продаж. Ну, что же, пускай подождёт, пока она разрулится тут с этим делом.

–А всё-таки когда же появится этот Сергей, чтобы с ним поговорить?

–Милена придёт, ты у неё и спроси. -Мать вздохнула. -Только сама уж в него не влюбись. Он мужик не простой. КрасавЕц. И с характером… Миленка его, по-моему, даже немного побаивается.

–С характером? Ну-ну. У меня теперь у самой – характер.

Но прилечь на диван, как раньше покрытый зелёным гобеленовым покрывалом в проходной комнате, которая почему-то в таких домах всегда называется «гостиной», ей не удалось. Затрещал телефон.

Мила даже с опаской посмотрела на экран. Ничего не говорящие цифры. Однако должен был быть один звонок, которого она ждала. И сейчас, что-то ей подсказало: Толик. А ещё говорят, что старая