Он продолжал двигаться, хотя его мышцы подрагивали, а бронзовая кожа блестела от пота. Тату на правой руке словно превратилась в живое существо, злившееся на то, что не может получить то, чего так жаждет.

— Можешь остановиться. — Тэйле хотелось закричать от неудовлетворенности. Стоило сразу думать головой, а теперь все тело ныло, казалось каким-то чужеродным и было так напряжено, что хотелось кого-нибудь ударить, чтобы получить хоть какое-то облегчение.

— Ты не кончила, — сказал он и снова вошел в нее. Рывком.

— Я никогда не кончаю.

— Со мной нельзя не кончить. — Док удвоил усилия. — Должно быть, дело в твоих ранениях…

— Я не кончила. Засунь свое эго обратно в штаны и смирись с этим.

Вот дерьмо. Даже во сне все мужчины распускают нюни, как только дело касается их мужского достоинства. Во сне… поток мыслей вдруг прервался, и Тэйла наконец поняла, что он сказал.

Ранения? Она просунула руку между их телами и коснулась чувствительного места в районе ребер. Что произошло?

— Док? — Он не ответил, он был слишком глубоко внутри нее, и это грозило снова привести ее в ужасное состояние на грани между оргазмом и разочарованием. — Хватит. Пожалуйста. Что со мной произошло?

Он посмотрел на нее темными глазами. Что стало с золотистыми? А как же сон?

— Круэнтус.

Ответ вернул ее к реальности, и на этот раз, когда она вдохнула, стало чертовски больно. Перед глазами замелькали картинки. Коллектор. Кровь. Боль. Джанет.

Нет, О, нет. Это было на самом деле.

Сердце заколотилось о ноющие ребра, и она обвела взглядом темную комнату и медицинское оборудование. Странные узоры на стенах. Нет, не узоры. Надписи. Язык был ей незнаком. Странные, древние на вид предметы украшали стеклянные полки закрытых шкафов. А что это на стене… череп?

Где она?

Ее лоно сжалось вокруг все еще твердого члена внутри. И кто этот мужчина, который только что так тщательно ее оттрахал?

Воздух обжег горло, когда Тэйла попыталась вдохнуть, чтобы в голове немного прояснилось. Док, должно быть, понял, что у нее сейчас начнется приступ паники, поэтому вышел из нее и осторожно поставил на пол. Босые ноги опустились на холодные камни — что за больница такая — с каменными полами? — больничная рубашка опустилась, прикрыв ее.

— Где я? — прохрипела она.

— Ты в больнице. — Доктор из сна, который только что сделал ей самую приятную инъекцию в жизни, довел ее до постели, крепко держа под локоть. Она шла, и неоспоримое доказательство того, что случилось, текло по ее бедрам, и почему-то кожу покалывало, и Тэйле хотелось потереть ее. — Ты столкнулась с Круэнтусом и была ранена.

Она вырвала руку.

— Откуда тебе известно о демонах? Что это за больница? Кто ты?

— Присядь. Я все объясню.

— О нет. Не надо говорить со мной таким тоном. — Она отпрянула, когда он шагнул к ней, пытаясь заставить отступить к постели. Он навис над ней, заслонив красноватый свет ламп. — Не подходи.

— Тэйла, ты должна меня выслушать. — Его голос стал мрачным и глубоким, дразнящим нервные окончания.

Дверь распахнулась, и в палату вошел кто-то, нет, что-то в больничном халате.

— Доктор, — сказало оно, блеснув полным ртом острых зубов, — вы нужны в реанимации.

Демон. На коже выступил холодный пот.

— Что это, черт побери, за место?

Она развернулась к Призраку и увидела, что его глаза стали такими же, как во сне. Вот только это был не сон. Комната бешено завертелась, и на Тэйлу снизошло озарение.

— Ты, — просипела она. — Ты тоже демон.

Он незаметно оказался рядом, и в ее руку впилась игла. Тэйла внезапно поняла, что не может пошевелиться, не может даже закричать, а ее окружают чудовища, пристегивая к постели.

Зато в голове крик не прекращался.

Опустилась тьма и, подобно ножу гильотины, отрезала Тэйлу и ее напарницу от дневного света. Где-то рядом лаяла собака, раздавались звуки перестрелки — скорее всего, очередная разборка между бандами — но Тэй и Джанет не были копами, поэтому их это не касалось. Да и копам было наплевать. Эта часть Нью-Йорка была подобна стране третьего мира в состоянии войны, где обязанности ООН исполнялись полицией, которая давно покинула поле боя.

Тэй стояла рядом с входом в коллектор и, не отдавая себе отчета, поглаживала карман куртки, в котором лежал стэнг — изогнутый в форме буквы S двусторонний клинок, лезвия которого были сделаны из разных металлов. С помощью золотой стороны можно было с легкостью разделаться с демоном, например, с Круэнтусом, на которого они охотились в данный момент. Поэтому оружие должно было быть под рукой.

— Похоже, все чисто, — произнесла Тэй, и Джанет подняла тяжелую крышку люка.

Оглянувшись по сторонам последний раз, они быстро спустились по лестнице в лабиринт туннелей, наполненный резким запахом разложения. Освещения не было, но темнота не была проблемой, только не для Хранителей «Эгиды».

По привычке, выработанной постоянным пребыванием в опасности, Джанет стала теребить свой кулон — распятие, на оборотной стороне которого было выгравировано защитное заклятие «Эгиды». Тэйла прокручивала кольцо по той же привычке, хотя в данный момент талисман ей не помогал; она всегда прекрасно видела в темноте, даже без использования магии.

Тэй пригнулась и дотронулась до темного пятна на кирпичной стене:

— Кровь, — прошептала она. — Он здесь.

Звук доставаемых из кожаных ножен клинков отразился эхом от стен узкого прохода. Девушки пошли по следу из крови. В одной руке Тэйла держала кинжал, в другой — стэнг. Она не обращала внимания на хлюпающие звуки под ногами, игнорировала крыс и стекающую по стенам воду. Все внимание было приковано к знакам, звукам и запахам, способным привести ее к цели. Зрение девушки обострилось, слух целиком был направлен вовне и улавливал самые тихие звуки, например, шорох ползущих по стенам тараканов.

Здесь, внизу, Тэйла была хищником.

Тэй жила ради этого. Жила ради этого кайфа, этого адреналина, бурлящего в венах во время охоты.

Жила ради этого, потому что только ненависть заставляла биться ее сердце.

Дальше по тоннелю промелькнула тень, и по спине Тэй пробежала дрожь. Впереди Джанет пригнулась к полу. Тэй прижалась спиной к стене и развернулась лицом к площадке, где пересекались несколько веток туннеля.

Сердце грохотало в груди, когда она плавным движением встала в арочном проеме.

Из темноты на нее уставились три красных глаза. Сверкнуло два ряда острых зубов. Пронзительный визг демона взорвал ее мозг и — твою мать! — это был не Круэнтус.