полагаешь, что некий Рюрикович хочет не только заполучить контроль над Красноярском, но и надавить на Романовых, — наклонив голову, сказал я. — Только, во-первых, как доказать, что помолвка изначально фиктивная? Во-вторых, в таком случае и сама Татьяна Игоревна попадает в ту же ситуацию. Следуя твоей логике — мы оба обманщики.

Демидов усмехнулся.

— Дмитрий, не разочаровывай меня, — покачал он головой. — У девочки не было выбора. Она ведь не могла открыто пойти против отца. И ей все простят, государь у нас милостивый, жалостливый, на красивых женщин смотреть любит, тем более что наследника-то и нет. А если и не простят Измайловой — это не страшно. Ее покровитель прекрасно добьется Красноярска и без участия дочери опального великого князя. Главное, что Измайловы будут убраны с доски.

— Руслан Александрович, нет нужды убеждать меня, что делать предложение великой княжне — дурная затея, — улыбнулся я. — Она совершенно не в моем вкусе.

— Тебе нужна помолвка, чтобы отказать Измайловой официально и не теряя лица, — с нажимом сказал он. — Единственный твой способ без потерь выйти из этого заговора — выбрать девушку, которая станет твоим щитом от других посягательниц.

— Волкову? — улыбнулся я.

— Разумеется, Василису, — ответил тот. — Ты ведь понимаешь, что она — твой лучший, а потому единственно верный вариант? Нет, ты, конечно, можешь и отказаться, выбрать другую. Но ты ведь осознаешь, что так семейные дела не делаются? Я пришел к тебе с этими ценными сведениями и предупредил. Ты мне родная кровь, Дмитрий, и я плохого тебе не посоветую.

Что ж, это было вполне ожидаемо. Руслан Александрович долго к этому моменту шел. Настолько прямолинейно воспринимать меня как члена своего рода — это нужно очень сильно поверить в нашу взаимную любовь. Убеждать Романова действовать не в интересах семьи Романовых, а в интересах Демидовых, и всерьез верить, что твои слова будут приняты к исполнению — вот она, истинная порода Уральского князя.

Впрочем, осуждать я его не могу. У себя на Урале он царь и бог, его власть абсолютна, и никто не может ее оспорить. Именно поэтому Василиса сказала, что инициатором отказа должен выступить я. Если Волковы сами откажутся — Руслан Александрович их сожрет.

— Я обещаю, что подумаю, — склонил голову я.

— Вот и хорошо, — с довольной улыбкой ответил Демидов, опуская пальцем моего короля на доске. — Думать — это очень полезно, Дмитрий. Только ты уж постарайся не затягивать. Такие самородки, как Василиса, на дороге не валяются. К тому же я за нее даю очень хорошее приданое.

— Вот как? А если не секрет, то какое? — спросил я, не реагируя на его символический жест моего поражения. — Признаться честно, я этот момент как-то упустил, перебирая невест.

Руслан Александрович хмыкнул.

— Эх, молодежь, — неодобрительно покачав головой, вздохнул он. — Возьмешь Василису в жены, Дмитрий, и я буду поставлять вашей «Руснефти» свои изделия по себестоимости до тех пор, пока ты остаешься в роду Романовых.

Потому что тогда он сможет влиять на наши решения, как пытается сделать это сейчас со мной. Оставаясь Романовым, я буду полезен Руслану Александровичу. А позднее, после смерти отца, когда унаследую часть активов и получу право голоса на совете семьи — могу петь осанну Демидовым.

Дамы и господа, добро пожаловать в аристократическое общество.

Глава 4

— Благодарим вас за визит, Татьяна Игоревна, — кивнул я, прощаясь с Измайловой. — И прошу прощения, что не смог уделить вам больше внимания.

— Ах, не стоит, Дмитрий Алексеевич, — махнула великая княжна Красноярская. — Я прекрасно провела время. До свидания!

Я улыбнулся в ответ и, когда она, наконец, села в машину, едва дождался, пока ее автомобиль, отъезжающий последним, выкатится с территории особняка. Стоящий рядом со мной Сергей хлопнул меня по плечу, и мы вместе с наследником закрыли двери.

— Вот и все, — сказал он. — Теперь самое время отдохнуть от этого отдыха.

Я улыбнулся брату и направился к лестнице.

За оставшуюся после разговора с Демидовым часть времени я ни разу так и не приблизился к Измайловой, перепоручив ее другим молодым людям. Зато танцевал с Волковой, хотя, разумеется, больше никаких серьезных разговоров у нас не было.

Войдя в свои покои, я улыбнулся сидящей на своем месте Кристине. Помощница оторвалась от светящего в лицо дисплея, поднялась на ноги и подошла ближе.

— Желаете отдохнуть, княжич? — игривым тоном спросила она, распуская волосы.

— Очень желаю, — ответил я ей, бросая пиджак на кресло.

Что ж, хотя бы конец дня вышел хорошим, подумал я, уже глядя на спящую рядом девушку. Теперь, когда все обязательные для меня мероприятия завершены, можно вздохнуть свободнее.

Но я был доволен результатом прошедших недель. Как младший княжич, я честно исполнял свои обязанности перед семьей, и теперь могу погрузиться в действительно важные для меня дела.

* * *

— Доброе утро, — поздоровался я, входя в столовую.

Вся семья уже была в сборе.

Ксения улыбалась, рассматривая кольцо на пальце. Понятно, что с Юсуповыми все было заранее договорено, но сестра выглядела действительно счастливой, и уже за это можно было поблагодарить Михаила. Со смерти прошлого жениха княжна Романова очень редко позволяла себе улыбку.

Сидящая рядом с сестрой матушка периодически бросала довольный взгляд на отца. Ее, похоже, тоже все устраивало, на щеках горел румянец, и можно было предположить, что остаток ночи у нее прошел замечательно.

Сергей сохранял спокойствие, но выглядел сосредоточенным, листая новости в телефоне. Наследник не смотрел по сторонам, и на мое появление не отреагировал, полностью погруженный в свои задачи.

Отец был не слишком бодрым, под глазами залегли круги, волосы растрепаны — главе рода явно пришлось ложиться позже всех. Обязанности князя никуда не делись, и Алексей Александрович вынужден был возместить пропущенное из-за приема время, работая почти всю ночь.

— Итак, — кивнув мне, как только я занял место за столом, заговорил князь. — Подведем итоги прошедшего приема, — объявил он. — И начнем, пожалуй, с главного. Ксения вскоре покинет наш дружный круг.

Сестра подняла взгляд на отца и сдержанно кивнула.

— Я хочу, чтобы ты никогда не забывала, дочь, где тебя всегда ждут, — произнес отец с улыбкой. — И знай, что что бы ни случилось, Романовы — все еще твой род. И мы