Ольге Павловне исполнилось сорок пять, потому праздновали в ресторане. Была масса незнакомых Зое лиц — дальних родственников, коллег по работе Ольги Павловны.

Неожиданно для Зои её подарки вызвали ажиотаж.

— Молодец у тебя дочка, такая мастерица! — говорила какая-то женщина Ольге Павловне.

Зоя подумала, что сейчас Ольга Павловна скажет, что она ей не дочка. Но та с гордостью ответила собеседнице:

— Да, Зоя у нас молодец, на все руки мастер!

Потом они сидели и болтали с Максом.

— Как твои тренировки? Возобновились?

— Да, всё хорошо! Уже был два раза. Кстати, Кирилл Андреевич и правда спросил тогда о тебе.

Сердце у Зои забилось сильнее.

— Что спросил?

— Где живёшь, с нами или нет. Где работаешь.

— А ты?

— Сказал то, что ты велела.

— А он?

— Сделал вот так, — Макс закрыл ладонью лоб и глаза, — и сказал: "Ну и характер! Господи, за что мне это?".

— Бедненький, — усмехнулась Зоя.

— А потом он говорит: "Скажи хоть не персональные данные, просто ответь "да" или "нет"".

— И?

— Спросил, замужем ты или нет. Я сказал, нет.

— Хитрый, — улыбнулась Зоя. Надо же — просто "да" или "нет".

— Ещё он сказал, что ты ему жизнь спасла. Это правда?

— Знаешь, что такое гипербола? — спросила Зоя.

— Это график.

— Есть ещё в литературе. Художественное преувеличение. Твой Кирилл Андреевич преувеличил. Я не спасала жизнь. Я просто оказалась в нужное время в нужном месте.

— Расскажешь?

— Вот он пусть и рассказывает, если такой разговорчивый. Сказал "А", пусть говорит и "Б"!

…Зоя стояла у "печки", делая заказ, когда в кафе появился Кирилл Андреевич в окружении подростков. Увидев среди ребят Макса, она начала горячо молиться, чтобы он не вздумал к ней подойти. Они уселись за большой стол неподалёку, до Зои доносились обрывки разговора.

Один из парней подошёл и беспардонно заглянул в кухню через стойку.

— Сегодня рыжая, — объявил он, вернувшись за стол. — Давайте пиццу заказывать.

— Ты базар фильтруй, Илья! Какая она тебе рыжая?! — возмутился Макс.

Зоя похолодела. "Нет, Макс, пожалуйста!".

— А что? Все так говорят. У рыжей лучшая пицца.

— Ещё раз услышу, и в глаз, Илья! Это сестра моя! Я запрещаю о ней так говорить!

— Врёшь! Твоя сеструха? Это она делает лучшую пиццу?!

— Да!

— Родная?

— Да!

— Ух ты! Повезло! — восхитились ребята.

Зоя испытывала смешанные чувства. С одной стороны, Макс назвал её родной сестрой! Ей хотелось плакать. А с другой, вложил её по самые уши… Она увидела, как Кирилл Андреевич пересел лицом к кухне…

Зоя продолжала работать, но как во сне: она постоянно чувствовала его взгляд. И чувствовала, что она на пороге каких-то событий, на которые она не в силах уже повлиять. Этот человек угрожает перевернуть весь её мир. Более того, он может превратиться в весь её мир. Зою это пугало и будоражило одновременно. Она словно пьянела от этих мыслей. А ведь он ещё даже не подошёл к ней. Что станет, когда подойдёт?!

…Кирилл выжидал, когда у неё будет хоть небольшой перерыв в работе. Итак, она была рядом всё это время, а он её не замечал… Приходил в это кафе, ел её пиццу, и ничего не знал.

Наконец у неё не было заказа. Кирилл поднялся, а Зоя метнулась в уже "насиженный" закуток за тонкой стенкой. Кровь стучала в ушах.

— Пани Зося, выходи. Я знаю, что ты тут. Хватит бегать от меня, просто пойми, что это бесполезно, — говорил он тихо, но Зоя слышала каждый звук.

Пацаны с интересом смотрели на него, даже есть перестали. Но ему было всё равно. Он готов был перекинуть её через плечо и бежать за тридевять земель.

— Аууу, — насмешливо позвал он.

— Что тебе нужно от меня? — даже тогда ночью у неё был не такой испуганный голос. — Мне запрещено говорить с гостями.

— Мне столько всего нужно от тебя, ты даже не представляешь. Боюсь, не стоит здесь перечислять, тем более, я тут с воспитанниками. Давай ты мне быстренько скажешь, во сколько у тебя закончится рабочий день?

— Зачем?

— Я тебя отвезу к тебе домой, а по дороге мы просто поговорим. Обещаю. Даже не буду сегодня набиваться в гости, тебе после рабочей смены не до гостей, понимаю. Ну как?

— Ладно.

Она назвала время.

— Ну вот и славно. Я буду ждать. И не пытайся сбежать, я догоню.

Он вернулся за стол, а к Зое, наконец, начало возвращаться нормальное дыхание. Но она понимала, что это лишь временная передышка.

Когда она ночью села в его машину, и он увидел её лицо, то понял, что надо немного сдержать себя. Хотя бы не приставать так сразу. Она боится; надо выяснить, почему. Она не боялась тогда ночью подойти к незнакомому раненому человеку, а теперь боится.

Зоя назвала адрес, и они доехали за пять минут. Кирилл был разочарован: так быстро! Он положил руки на руль, вздохнул и сказал:

— Поговорим?

— Да, — она как будто немного успокоилась.

Он решил, что не будет ходить вокруг да около: они и так потеряли достаточно времени.

— Спасибо тебе. Всё, что у меня сейчас есть, — благодаря тебе.

— Ты драматизируешь, Кирилл! Я ничего не сделала. Я просто шла мимо, и сделала то, что сделал бы любой нормальный человек.

— Нет, ты не понимаешь. Для меня это больше. Сложно объяснить. Я видел твой свет. Ты меня вернула к жизни сразу в нескольких смыслах. В общем, надеюсь, в будущем смогу тебе объяснить.

Он смотрел в окно невидящим взглядом, а Зоя смотрела на его задумчивое лицо и думала, какой он красивый. Мужской, мужественной красотой. Никто и никогда не приводил её в такой восторг.

— А что во-вторых? — тихо спросила она.

Он повернулся к ней и улыбнулся.

— А во-вторых следующее. Ты мне очень нравишься, по-серьёзному. И я хочу с тобой серьёзных отношений. Чем серьёзнее, тем лучше.

— Ты меня совсем не знаешь…

— Того, что я знаю, больше чем достаточно, Зося. Мне давно всё ясно. Я не мог тебя найти. Влад потерял номер твоего телефона, а полиция не разглашает информацию. Но раз у меня появился второй шанс, я его не упущу.

"Влад потерял номер?!".

Значит, он спрашивал у Влада о ней. А тот скрыл. Влад оказался не так прост, вёл свою игру. Каждый за себя.

Она боялась говорить про Влада. Она-то думала, что Кирилл в курсе их прошлых отношений.

Зоя откашлялась.

— А вдруг я несвободна?

— Значит, начну освободительное движение. И освобожу тебя.

— Ты упрямый, да?

— Очень упёртый. Бесполезно спорить.

— То есть, ты уже за нас обоих всё