прятался. Просто не сходились наши пути. Утром в школе, с обеда я на тренировке, а вечер проводил зимой чаще всего дома, поскольку после четырех часов тренировок уже бегать во дворе желания не было. Чем закончилась встреча, я не помнил… Помнил, закипевшую в душе ярость и ненависть к Жорику. И вот именно тогда произошел какой-то ужас, который разум помнить отказывался. Нечто настолько страшное и невообразимое, что я не мог признаться и принять это за случившееся. Помню только, что пришел домой, зажимая окровавленный подбородок, и сказал матери, что упал.

И вот сейчас опять как тогда, какой-то первобытный ужас поселился во мне и гнал меня, заставляя со скоростью мартышки карабкаться вверх по веревочной лестнице. Меня гнала какая-то запредельная жуть, встречи, с которой я старался избежать, во что бы то ни стало, увидеть которую было выше моих сил. Я просто и отчетливо знал, что если увижу её, то и она увидит меня. А значит мне конец. И смерть съеденного заживо будет ужасной.

* * *

Часам к двенадцати ночи, Сергей, перепрыгивая с документа к документу, пытаясь найти ответы на поставленные вопросы, он дочитался до школьной характеристики Колдуна, написанной классным руководителем некой Кротовой Галиной Сергеевной. В характеристике все бы было хорошо, и комсомолец он идейный, и товарищ хороший, и трудолюбивый, но вот незадача — мечтательный, не собранный, что помешало ему достичь хороших успехов в учебе. Так оно, судя по аттестату и было. Сколько троек, столько и пятёрок, средний бал — 4:0. Пятерки были по Истории, Биологии, Физике, Химии. Так …. И тут Сергей напрягся, наконец, попалось нечто интересное.

Целая хвалебная ода от преподавателя физики. Судя по тексту, учитель пребывал в эйфории, и настоятельно рекомендовал поступать учащемуся после школы, если не в Ленинградский политехнический, то сразу в Новосибирскую академию. Но, что странно, никаких грамот по физике, никаких участий в профильных Олимпиадах. Просто все пятерки. Все это можно было бы пропустить, как мелочь особо для дела не нужную, кА бы не школьная тетрадка в клеточку на 18 листов, исписанная мелким, но четким разборчивым почерком. А вот её содержимое повествовало о новой интересной истории. По ней выходило так, что на уроке физики, когда речь шла об вечных двигателях, и почему они не возможны в принципе, учитель Сизов С.В. в шутку сказал, что если ученики принесут действующий вечный двигатель, то он поставит пятерку не только за четверть, но и в аттестат. Что и произошло. Учащийся 7А класса принес действующую модель, ровно через неделю на урок.

Далее, в тетрадке была четко нарисованная схема механизма со всеми размерами.

Двигатель представлял из себя два небольших колеса (видимо от игрушечного автомобиля), и две пластмассовые ванночки (крышки от мыльницы), соединенных в одну конструкцию при помощи деревянных брусочков, сечением шесть квадратных миллиметров. На пластмассовых колесах были аккуратно наклеены лопасти. Сами колеса крепились гвоздиками к раме, и соединены были друг с другом при помощи резинки. Ванночки размещались одна сверху, другая снизу. При заполнении верхней ванночки водой. Вода, вытекая из отверстия в ванночке, попадала на лопасти колеса, и приводило к его вращению. Но поскольку колеса были соединены ременной передачей (роль ремня выполняла резинка), вращалось и второе колесо, черпая своими лопастями воду с нижней ванночки и подавая её в верхнюю емкость. «Процесс бесконечный, и достаточно бессмысленный». — так было написано в тетрадке. «И принципиально не выполнимый, поскольку неизбежны потери энергии на трение и низкое КПД, в связи с большими потерями воды при подаче». Но парадокс — двигатель работал.

Он проработал все 45 минут урока, потом перемену, потом до конца уроков в школе, т. е до 18:00 вечера. И работал утром следующего дня. И ещё месяц, пока был в квартире у преподавателя Сизова С.В.

Дальше пять листов тетради исписаны формулами, замерами и расчетами. Общий объем воды в ванночках. Площадь лопасти колеса. Скорость их вращения. Объем переносимой воды из нижней емкости в верхнюю одной лопастью, и т. д. и т. п. Потом на двух страницах почерк сменился, и расчеты проводил уже другой человек.

Сергей посмотрел последующие листы в папке, там было заключение, подписанное заведующим кафедры механики, профессором Гендельманом Моисеем Аароновичем, о механизме, нарушающем принципы физики, и приведенные к нему расчеты, согласно котором он работать не может.

— Гым, — произнес лейтенант, и сообразил, что это видимо Гендельман и считал в тетрадке рядом с учителем Сизовым. Вернее после учителя, поскольку перпетум-мобиле и тетрадь с расчетами перекочевали к профессору.

Краевский перевернул последнюю страничку в тетрадке и увидев надпись: «Расчеты и прибор переданы сотруднику О.А. Кудряшову и роспись», присвистнул… Ну, ты и жук! Олег Алексеевич! А пел мне песню, что полтора года это дело вели…

* * *

Не спалось в эту ночь, не только лейтенанту Краевскому, а ещё одному человеку. Получив сообщение, он не находил себе место. Неужели после стольких лет, он, наконец, сможет лично с ним встретиться?

Главное, чтобы не спугнули, главное, чтобы он мог с ним пообщаться, объяснить, кто он, и что он на самом деле. Ведь с ним поступили с самого начала не правильно. Когда выяснили о неких косвенных способностях, попытались их использовать. Да, мальчик сделал по принуждению второй перпетум-мобиле, и третий, но они не работали. Сами способности ребенка не могли работать по принуждению. Они были спонтанны. Он просто не умел ими управлять. Потом его на время оставили в покое, но периодически наблюдали, вели. Когда он подрос — пытались завербовать, расписывали романтику работы. Даже пару раз возили на стрельбища. Но когда дело пришло подписать бумаги — он наотрез отказался быть осведомителем. Замкнулся. В, институте же, когда он думал, что занимается научной работой, и ставит эксперименты, на самом деле это был эксперимент над ним. И это, пожалуй, был единственный умный шаг конторы за эти годы. Исследуя картину электромагнитного поля в идеальной среде, он всё удивлялся, почему между двумя проводниками электромагнитное поле, согласно его замерам, получается в форме раскрывшей крылья бабочки. Ему было невдомек, что в другой день — приходит другой студент, и у того как и положено картина поля получалась в виде обычной восьмерки. Дело было в скрытой энергии Михаила…

Хотя дело было задолго до его рождения. Еще в тридцатые годы прошлого века, таких как он, пытались вычислить немцы, и называли их «Гарпунами». Людей, способных как гарпун проходить сквозь пространство. Они даже нашли таких, нашли места, где точно были потенциальные окна или двери в другие миры. Но, что-то пошло не так… Трое подопечных,