– Думает, что все дозволено? – На этот раз он попросту не сумел сдержать смех. – О чем это вы?

– Смейтесь-смейтесь. Вам недолго осталось радоваться. Я привлеку вас к суду за сексуальные домогательства.

– Вы серьезно?

– А что, похоже, что я шучу?

Гриффин взглянул на нее. Разозлилась она явно не на шутку. И как же она прекрасна в гневе! Глаза сделались цвета штормовой океанской волны. Щеки горят румянцем, словно лепестки свежих роз. Волосы рассылались по плечам.

– Послушайте, Андерсон, если хотите, чтобы я извинился…

– Извинился? – с издевкой произнесла Дана, отчего у Гриффина тоже вскипела кровь. – Не смешите. Вы ответите перед законом. Поверьте, я вытрясу из вас все до последнего пенни. И весь мир узнает, какой вы негодяй и женоненавистник.

Красива, но на редкость глупа, подумал Гриффин.

– Послушайте, леди…

– Я вам не леди!

– Это уж точно, черт возьми.

– Не надо передергивать, Маккенна. Я никакая не леди. Я человек. Личность. И не потерплю унижений от вас и вам подобных.

– Если бы вы соблаговолили помолчать хотя бы минуту-другую, то поняли бы, что я пытался попросить прощения. Послушайте, давайте не будем делать из мухи слона.

– Это вы делаете, а вовсе не я.

– Ладно, допустим, вы подадите на меня в суд. Для этого вам придется найти хорошего адвоката.

– Любая женщина-юрист с радостью возьмется за такое дело.

– Любой юрист, Андерсон, у которого есть хоть одна извилина, подымет вас на смех. – Он лукаво улыбнулся. – Вы не можете подать на меня в суд.

– Это почему же?

– Давайте рассуждать логически. Вы больше на меня не работаете, верно?

На мгновение Дану охватило смятение. Нельзя допустить, чтобы ему это так просто сошло с рук.

– Мы живем в Америке. Я могу подать в суд на кого угодно.

– Черт возьми, да перестаньте тыкать в меня пальцем!

– Я не обязана повиноваться вашим приказам, поскольку, как вы сами великодушно соблаговолили напомнить, больше у вас не работаю.

– Вы правы, – угрюмо ответил он. – Не обязаны. Но тогда и я тоже не обязан быть вежливым.

– Вежливым? Это вы-то? – рассмеялась Дана. – Да вы понятия не имеете о вежливости.

– Да, вижу, Форрестер был прав насчет вас.

– Форрестер? – Дана нахмурилась. – А он здесь при чем?

– С первого же дня он пытался объяснить мне, что вы этакая разочарованная во всем и во всех девица, принципиальная мужененавистница.

– На такое я даже отвечать не стану.

– Отчего же? Что, задело за живое?

– Вы просто анахронизм, Маккенна, и поскольку вам вряд ли понятно такое сложное слово, позвольте мне его вам расшифровать.

– Разумеется, Андерсон. Объясните, окажите любезность.

– Вы из тех мужчин, которые до сих пор полагают, будто удел женщин – сидеть дома.

Гриффин окинул ее внимательным взглядом. Волосы, обычно стянутые в аккуратный пучок, в беспорядке рассыпались по плечам, обрамляя раскрасневшееся лицо. Глаза горят гневом, грудь напряженно вздымается под строгой блузкой.

Опасное чувство шевельнулось в душе Маккенны. Не делай этого, предупредил внутренний голос. Но Гриффин не привык отступать.

– Ошибаетесь. – холодно сказал он. – Я-то как раз всегда знал, где истинное место женщины.

И, притянув ее к себе, он снова поцеловал ее.

Это было совершенно не похоже на предыдущий поцелуй.

А мгновение спустя Дане показалось, что в Нью-Йорке началось землетрясение, потому что пол закачался у нее под ногами.

В первый раз губы его были холодны, теперь же они обжигали.

Негодяй, подумала она… и вдруг ее словно охватило пламя, голова закружилась, и она уцепилась за лацканы его пиджака.

Что я делаю? – промелькнуло у нее в голове, и она обвила Гриффина руками за шею.

И в следующий же миг Гриффин так же внезапно поймал ее за локти и отстранил от себя.

Дана открыла глаза и взглянула в его бесстрастное лицо.

– Вот видите, – спокойно произнес Гриффин, – женщинам тоже можно найти применение.

– Что? – хрипло прошептала она.

– Вам не за что подавать на меня в суд, мисс Андерсон.

– Не… как это – не за что?

Его губы тронула саркастическая улыбка. Качнувшись на каблуках, он сунул руки в карманы.

– Абсолютно не за что. Если, конечно, вы не хотите, чтобы я в мельчайших подробностях описал эту нашу встречу.

– Вы хотите сказать… что сделали это намеренно…

– А вы подумали, будто меня обуяла страсть? Позвольте немного освежить вашу память. Ведь это вы едва не задушили меня в объятиях…

– Грязная крыса! Свинья! Никчемный…

– Да еще к тому же ответили на мой поцелуй. Весьма эффектно, мисс Андерсон.

– Вы… вы…

Она занесла руку, но он успел перехватить ее.

– Советую поразмыслить об этом, – мягко проговорил Гриффин. Он больше не улыбался. И взгляд его сделался так холоден, что у Даны перехватило дыхание. – Вы в самом деле хотите начать разбирательство, на котором неминуемо выяснится, что я прав?

– Что выяснится? – Голос Даны дрожал от негодования. – Что вы мерзкий циник?

– Что вы именно таковы, какой я вас считал, Андерсон. Сексуально неудовлетворенная особа, жаждущая мужского внимания.

Дане с трудом удалось взять себя в руки. Естественно, ему только этого и надо, чтобы она разрыдалась от бессильной злобы или что-нибудь в этом роде. Не дождется! С самого детства, наблюдая, как мать терпеливо сносит издевательства отчима, Дана дала себе слово, что никогда не подчинится ничьей воле, станет сильной, независимой женщиной.

Однако ему все же удалось взять над ней верх. Он привел ее чувства в смятение. Лишил разума. А иначе как еще объяснить, что она ответила на его поцелуй? Именно ответила, бесполезно обманывать самое себя.

– Что, нечего сказать, мисс Андерсон?

В словах Маккенны звучала насмешка. Дана взглянула в его красивое уверенное лицо.

– Вы правы, – спокойно сказала она. – Только хочу предупредить вас, что, если когда-нибудь судьба столкнет нас снова, я без колебаний проломлю вам череп.

Повернувшись к ней спиной, Гриффин направился к столу.

– Со своей стороны обещаю позаботиться о том, чтобы этого не случилось. А теперь, раз мы все выяснили, позвольте мне позвонить в бухгалтерию и распорядиться насчет вашего жалованья.

– Не забудьте выходное пособие, которое мне причитается.