— Простите меня, доктор. Простите за это…

— Нет-нет, все хорошо, Лита. Мы еще поговорим. Я обещаю. Но сейчас я должен уйти. Скоро вернусь. Это место…

Скальд осмотрел кабинет.

— Ему нужен хранитель. И ты отлично справляешься с этой ролью. Позаботься о кабинете, пока меня не будет, ладно?

Она ответила неуверенным кивком.

— До встречи, Лита. Мы не прощаемся.

— Конечно, доктор, конечно…

Скальд накидывает пальто и покидает клинику, оставляя Литу наедине с ее чувствами.

— Энтони!

Беатрис и Матео не могли отстать от него. Они не переставали его крепко обнимать, не отпуская Энтони от себя ни на шаг.

— Ребята-ребята, мы же не навсегда с вами прощаемся, — посмеялся Энтони, — я скоро вернусь — выплыву на поверхность, как дельфин. Или кит! Боже, чего это вы так, в самом деле? Я же никуда не денусь. Это не последний наш с вами день.

Но Беатрис уже не могла сдерживать слез.

— Просто нам страшно, Энтони, понимаешь? — сказал ему Матео. — Ты-то будешь там, внизу, где всякая дрянь ползает, а мы здесь, на суше.

— И что с того? Я же скоро вернусь!

— И мы никак не можем тебе помочь. Только ждать. Не видеть тебя. Просто ждать, когда ты выйдешь из… неизвестности.

— «Неизвестности»?

— Никто ведь не знает, что там, за Ущельем. Проход или…

— А вдруг вы случайно попадете в этот Проход, и вас занесет в другой мир? — нервничала Беатрис. — А вдруг там будет тот монстр, который напал на Ми…

— Беатрис, тише-тише, успокойся. У меня есть меч. Семиотик разрубит что угодно. И со мной Скальд и Айс — они отличные бойцы. Я сам видел. Поверь. Вам не о чем переживать, правда. Мы вернемся с важными новостями. И сможем проработать стратегию нашей войны с Лигой Призраков. Верьте мне. Победа на нашей стороне.

Айс тем временем уже пронзила семиотиком один из столбов, создающих незримый щит у берега, не пропускающий никого в море и из воды на сушу. Часть барьера пала, и путь открылся. Мэтью Симонс, старый одноглазый бородатый рыбак, приготовил «Аурелию» к отплытию. В последний раз он отвозил Энтони, Матео и Беатрис в зону «Б-пятьдесят». В тот день погибла Миса. Это случилось у самого Ущелья, ведущего в иное место на дне. Туда, куда они собираются отправиться сейчас.

— Держите за нас кулачки, ребята. И заботьтесь друг о друге. Хорошо?

Беатрис не удержалась и еще раз обняла Энтони.

Потом к ним подошел Альбедо, чтобы попрощаться с племянником.

— Ты как? — спросил он.

— Порядок. И ты… совсем не будешь меня отговаривать? Еще раз?

— Ты принял решение, Энтони. И я… честно, я не хочу, чтобы ты плыл. Чего скрывать это от тебя, верно? Но я отпускаю тебя. Понимаешь?

— Это потому, что я стал взрослым?

— У тебя есть вопросы, на которые ты хочешь найти ответы. Я бы и сам не смог устоять перед этим. Вернее, я не устоял. Когда мне предложили работу в «Хароне», стать Печатью, я… не устоял. Понимаешь? Любопытство. Вопросы, требующие ответов. Все это было сильнее меня. Я лишь хочу спросить у тебя Энтони. Не хочешь ли ты мне что-то сказать перед тем, как уплывешь?

Скальд стоял в стороне рядом с Айс и внимательно наблюдал за их разговором. Он заметил мечущийся взгляд Энтони. Но тот ни слова не сказал дяде про свои видения, про Мису.

— Нет, дядя. Ничего.

— Уверен?

— Да, уверен, дядя. Правда. Я лишь хочу знать, что случилось с моими родителями. Это я моя цель.

— Хорошо.

Скальд видел, как Альбедо напряжен. Не такого разговора он ожидал.

— Да, хорошо, Энтони. Спасибо, что сказал правду. Иди ко мне.

И Альбедо крепко обнял племянника.

— Только туда и обратно, помнишь?

— Да-да, дядя, конечно!

Все было готово к отплытию. Мэтью Симонс уже изнывал — не мог дождаться отплытия, чтобы скорее преодолеть это плавание и вернуться на сушу.

Скальд, Айс и Энтони, вооружившись семиотиками и крапивными рубашками, взошли на палубу «Аурелии». Элен, Хоакин, Альбедо, Матео и Беатрис проводили их с берега, желая удачи.

— Приготовьтесь, ребятки, сейчас вас немного покачает на волнах! — бросил Мэтью.

Загремел мотор, и «Аурелия» отправилась в путь.

Берег уходил все дальше и дальше. Кучка друзей так и махала им с Пляжа. Волны сделались сильнее, и троице пришлось сесть на палубу и держаться за ручки, чтобы не выпрыгнуть за борт во время нового толчка.

Во время плавания Энтони рассказал Айс про свои видения.

— Это хотел услышать дядя, так? — догадалась Айс. — Почему ты ему не сказал?

— Не хотел… тревожить лишний раз, — ответил Энтони, — если бы он узнал про Мису, то точно бы не отпустил.

— Почему же?

— Он понял бы, что… вода зовет меня. Море зовет. Глубина. У вас… есть такое?

Скальд и Айс напряженно переглянулись. Каждый из них понимал, о чем говорит Энтони. Это началось несколько дней назад. И усилилось после победы над Присциллой.

— У меня есть, да, — призналась Айс, — это началось в день похорон Мисы. Когда мы встретились у моря, я почувствовала… тягу.

— Тягу?

— Да, оно тянуло к себе. Манило. Мне хотелось войти в воду и утонуть. Если бы не барьер, то…

— Теперь барьера нет, и мы все трое добились того, чего хотели, не так ли? — предположил Скальд. — А вернее… чего хотело море.

— Или то, что в нем обитает, — добавил Энтони.

Скальд взглянул на Маяк.

Пустая башня манила его больше, чем вода. Он помнил ту ночь, когда увидел свет на Маяке. И тогда в нем появилось необузданное желание попасть туда.

Скальд даже подумал о том, чтобы попросить Мэтью свозить их на Маяк, но это не входило в сделку. И потом… сейчас у них совсем другая миссия. Он не стал сбивать «Аурелию» с курса.

— Что-то случилось, Скальд? — Айс встревоженно смотрела на него.

Проследив за его взглядом, она наткнулась на Маяк.

— Маяк… что с ним?

— Ничего. Просто смотрел.

Айс не стала продолжать развивать эту тему, и Скальд был тому рад. Его страсть к Маяку, его тяга к башне — все это принадлежит лишь ему.

«Нужно будет попасть туда, но после возвращения».

Море сердилось. Волны шумели. «Аурелию» раскачивало. Мэтью ругался все стервознее. Ветер гудел.

— Чертова зона! Она прямо здесь, ребятки! — раздался крик Мэтью.

Скальд осторожно встал на ноги. Яхту раскачивало.

— Это то место, — огляделся Энтони, — здесь я потерял Мису. Это зона «Б-пятьдесят один».

Скальд удивился тому, насколько Энтони хорошо знаком с пространствами Сапфирового моря. Юноша мог ориентироваться в