было произносит — «А если он уйдёт от меня когда наступит такой день»? Поэтому, я даже не задавала ему таких вопросов без него я бы не смогла жить именно он подарил мне надежду, на жизнь.

Иногда мне так кажется… Нет. Про это я писать не стану. В дневнике будут только позитивные идеи и образы — лишь то, что меня вдохновляет, как и художника и то что является толчком для моего творчества. В дневнике появятся исключительно радостные, счастливые, спокойные нормальные мысли… И здесь не будет никакого безумия.

Глава 7

На нашем официальном свидании мы с Кэтрин отправились в Цветочный парк. Место предложила Кэтрин, узнав, у меня что я ни разу там не был.

— Ты что так шутишь? И даже ни разу в оранжереи не заходил? — Вытаращив на меня глаза, переспросила Кэтрин. — Вон в той, то что дальше выращивают разные тропические Виолы. Я была внутри там очень жарко, словно в печке. Когда я училась в университете, частенько туда прибегала, просто только, для того чтобы погреться… Бренд давай встретимся там, когда ты освободишься? — Кэтрин вдруг нерешительно замолчала. — Или тебе слишком далеко туда добираться?

— Ради тебя, любимая, хоть на самый край света! — с улыбкой заявил я.

— Дурачок, — шепнула Кэт и встав на цыпочки поцеловала меня.

Вечером, когда я добрался до входа в Цветочный парк, Кэт уже стояла там в своём огромном сером пальто и красном шарфе. Приглядев меня, замахала рукой, как маленький перевозбужденный ребёнок.

— Давай скорее! Сюда! — торопила меня Кэтрин.

Мы пошли по застывшей грязи к большому стеклянному сооружению, в котором садоводы выращивали тропические растения. Кэт решительно толкнула дверь рукой и потащила меня за собой внутрь. В оранжерее царила настоящая тропическая жара и ещё я чувствовал высокую влажность. Я поскорее сдернул шарф с шеи и избавился от пальто.

— Я же тебе говорила, что тут как в настоящей сауне! Здесь здорово, правда? — радовалась она хлопая в ладоши как ребёнок.

Сняв пальто мы бродили держа их в руках по каменным дорожкам, держась за руки, и любовались вертя головой по сторонам экзотическими тропическими цветами. Я с восхищением осознал, что счастлив просто находиться рядом с Кэт. Словно она открыла потайную дверь и привела меня в свой волшебный мир теплоты, солнечного света и ярких насыщенных красок, где сотни цветущих фиолетовых виол — и синих, орхидей ещё я увидел красных и жёлтых конфетти.

Я чувствовал как моё тело начинает плавиться от жары; тело становилось мягким, и немного ватным. Я медленно шёл как черепаха, высунувшей из панциря голову после долгой зимней спячки, моргая и пробуждаясь. Это чудо со мной сотворила Кэт — она стала моим приглашением на пути к жизни, и я ухватился за него обеими руками.

Я помню, как когда-то осознал, что безумно влюбился. Я ни на секунды не сомневался, что это любовь. Такого чувства я не испытывал ни разу в своей жизни. Предыдущие мои любовные треугольники протекли быстро и неудовлетворительно для обеих сторон. Девственности я лишился ещё в университете. Накачавшись для храбрости алкоголем, переспал со студенткой с факультета социологии — она канадка по имени Адельи. Помню ещё на зубах она носила брекеты, и во время поцелуев металлические конструкции больно впивались в мои губы. Затем последовало несколько ничем не примечательных романов. Мне казалось, я никак не мог встретить ту единственную девушку, которую страстно желал повстречать. В университетские годы я считал себя слишком дефективным, не способным на серьёзные чувства.

Зато теперь каждый раз, когда я рассказывал ей историю о потери девственности до моих ушей доносится заразительный смех Кэтрин, меня пронизывало радостное возбуждение. Я, как мокрая губка, впитывал брызжущий из неё оптимизм, раскованность и веселье. Я соглашался на любые причуды Кэт. Я совсем не узнавал себя, но мне нравился новый бесстрашный Бренд, которого она вновь вернула к жизни. Мы долгое время не вылазили из кровати. Я сгорал от постоянного, жгучего желания. Я никак не мог насытиться близостью с Кэт. И мне постоянно хотелось коснуться её — я как будто не мог оказаться достаточно близко к ней.

В том же Ян-Майен Кэт переехала в мою трехкомнатную квартиру в районе Кенштин-тайвунь. Моё скромное обиталище находилось на цокольном этаже — здесь постоянно чувствовалась какая-то сырость, полы были закрыты турецкими коврами; окна имелись, но они о каких приятных видах и о таком речи не было. Наше первая совместная жизнь мы жаждали друг друга провести оставшуюся жизнь вместе: на рыночном базаре возле станции метро мы купили зелёные яблоки, поклеили дома обои и купили новую электрическую плиту. Я помню, как словно сейчас, запах свежих яблок, деревья в парке в котором мы гуляли с Кэт и горящие свечи, в доме и Кэт, смотревшая на меня своими серо-голубыми глазами, в которых отражался блеск яркого пламени свечей в глазах промелькнул огонёк мерцание новогодней гирлянды.

— Кэт выходи за меня, — выпалил я не задумываясь. Слова сами собой, слетели с моего языка.

— Чего? — изумлённо посмотрела на меня Кэт.

— Я тебя люблю. Выходи за меня, — повторил отчетливо я.

Кэт громко засмеялась и, к моей ожидающей радости, тут же ответила:

— Я согласна!

На следующий же день мы пошли в ювелирный магазин, и Кэт выбрала кольцо. И тут я наконец-то осознал: отныне мы жених и невеста. Как ни странно, первыми, о ком я подумал, были мои родители. Я хотел представить им мою Кэт. Пусть увидят, что их сын наконец-то счастлив. Я мечтал показать, что мне наконец удалось вырваться из — под их родительского контроля и стать абсолютно свободным! Мы сели на поезд в Фурии. Теперь я понимаю, что сглупил. Это была дурацкая затея, обреченная на отчаянный провал.

Отец приветствовал меня всё с той же враждебностью.

— Ну и вид, Бренд… Кожа да одни кости! А что за стрижка? Почему так коротко подстрижено? Ты похож на самого настоящего преступника.

— Спасибо, отец. Я тоже рад тебя очень видеть, — ответил я.

Мама выглядела ещё более подавленной, чем обычно. Она словно съёжилось, стала намного тише, как будто на самом деле её там и не было. Присутствие отца было гораздо более подавление, неприветливее, бросающиеся в мои глаза, безрадостные. Он все время буравил Кэт своим тяжёлым взглядом. Я еле пережил обед в моём родительском доме. Кэт не особенно понравилась моим родителям, и они никогда не радовались за меня. Не знаю, почему меня это даже нисколько не удивило.

После