Я задергалась, забилась пойманной птицей, холодея от ужаса.

— Тише, Эя, — сказала мне темнота голосом Андре, и я тут же успокоилась.

Ладонь покинула губы, Андре отстранился, раздался щелчок, и над нашими головами закружился желтый мотылек.

Колени ослабли, я чуть не осела на пол, Андре поддержал меня под локоть, и, обняв за плечи, притянул к себе. Сразу стало тепло и спокойно.

— Забыла, что здесь потайной ход, да?

Я кивнула, пробормотала:

— Я от страха забыла, как звать меня.

А ведь здесь и вправду потайной ход. Когда мы были детьми, мы облазили с Андре все полые стены замка, и все равно кажется, что этому месту всегда есть, чем удивить.

— Что ж тебе не сидится в покоях, как благовоспитанной леди? — спросил Андре, поддразнивая меня, как маленькую.

— Решила сестру проведать, — хмуро ответила я. — Микаэлу.

— Микаэлу? — деланно изумился Андре. — Эя, это тревожный симптом, ты заблукала в собственном замке. Микаэла живет в другой его половине.

— Я сообщу об этом опасном симптоме лекарю, — пообещала я. — Просто я сначала решила навестить Мику, а потом расхотелось. Да и незачем стало.

Я помолчала, и поскольку Андре не прервал моего молчания, тоже спросила:

— А ты что тут делал?

— Похоже, то же, что и ты Эя. Тоже считаешь, что здесь что-то нечисто? Жаль, до конца дослушать не удалось. Ничего, мы будем действовать быстро. Теперь, когда я с тобой, ничего не случится.

— Конечно, не случится. Вот именно, пока ты со мной. А стоит тебе уехать, как меня опять запрут в башне.

— Ты сидела в башне? Долго? — голосом, не предвещающим ничего хорошего, спросил Андре.

— Представь себе. Зиму, — буркнула я, ощутив острый приступ жалости к себе.

— Поэтому не отвечала на мои письма?

— А ты писал?

Андре не ответил.

— Ничего, — сказал он после паузы. — На этот раз все будет иначе. Я не буду скрывать, что от вас отправлюсь прямо ко двору, где буду ходатайствовать об опекунстве. Мне следовало бы сделать это раньше, дела в Делла Ров не позволяли.

— А что за дела?

— Мои земли близко к границе, — уклончиво ответил Андре.

Мне, не смотря на его близость, опять стало холодно.

Я подняла голову, пытаясь заглянуть в его глаза.

— Андре, — позвала я. — Это правда, что говорят о нашествии?

Андре поджал губы, на щеках заходили желваки. Наконец, он посмотрел на меня, как-то пристально и настойчиво.

— Боюсь, что да, Эя.

Я вздрогнула.

— Оборотни? Они идут на наши земли?

— Тебе нечего бояться, Эя. Сюда им не дойти.

— Мила говорила о волке, который задрал молодого бычка…

— Мила?

— Моя горничная.

— Эя, — мягко сказал Андре и обнял меня за плечи. Я ощутила, как дрожат его пальцы. — Это все досужие разговоры, сплетни. Оборотням не добраться сюда. Вашего бычка задрал обычный волк.

— Правда?

— Правда, крошка.

Пальцы Андре скользнули по моему затылку, поглаживая, потом он слегка отстранился и поправил мой локон, заправляя его за ухо.

Я вспыхнула. Мамочки! Получается, я стою перед мужчиной простоволосая, практически в одной ночной рубашке, в темноте. Стыд какой!

Кажется, о чем-то похожем подумал и Андре. Отнял руку, словно обжегся, но разглядывать не перестал.

Ласково, тепло улыбнулся, сказал:

— Вот такой я узнаю мою маленькую Эю. Фея Эя, помнишь, я так дразнил тебя в детстве?

Я надула губы.

— Помню.

— Злишься? — спросил Андре и снова так улыбнулся, что у меня колени задрожали.

Взгляд Андре стал совсем другой.

— С тобой все в порядке?

— Я думаю, можно вернуться в покои, — промямлила я.

— Ты права.

Он нажал на камень на стене, и та легко отошла в сторону, пропуская нас.

— Я провожу тебя, Эя.

— Ты с ума сошел! Что, если нас кто-то увидит?

— Ты права…

Андре почему-то мечтательно улыбнулся.

— Я и вправду сошел с ума.

Освещая себе дорогу мотыльком, которого позаимствовала у Андре, я прошла к себе. Слава Богине и всем святым девам, мне никто не встретился.

Видно, я все же поспешила с благодарственной молитвой, потому что прямо у двери в свои покои я нос к носу столкнулась с Нэн. Та держала перед собой темный плащ и перчатки.

Увидев меня, она попыталась спрятать вещи за спину, но было поздно, и она просто скомкала в руках.

Я выдохнула и, поскольку отступать было поздно, перешла в наступление.

— Что ты здесь делаешь, Нэн? — спросила я. — Еще и в такой час?

Судя по выражению лица горничной, она хотела бы спросить меня о том же, но не решилась.

Окончательно ставя ее в тупик, я гаркнула чуть не в лицо ей:

— Мила! Где тебя носит! Ты мне нужна!

В приоткрывшейся двери, ведущей в комнату Милы показалось заспанное лицо горничной.

— Вы звали меня, мисс Лирей? Простите, я не слышала, — пробормотала Мила, отчаянно зевая.

Нэн попыталась обойти меня боком.

— Ты так и не ответила, Нэн, — отчеканила я.

— Леди… То есть мисс Виталина, ей потребовалось…

Я покосилась на комок в ее руках. Кажется, и вправду плащ. Но зачем Виталине плащ служанки?

— Утром поговорим о твоем поведении, — пообещала я ей, и скомандовала Миле: — За мной!

Мила вошла за мной в мои покои, и только когда дверь закрылась, я шумно выдохнула. Прислушалась — шаги Нэн стихли, и взяла Милу за руку.

— Прости, Мила, у меня не было выхода. Нэн застала меня у двери, и пришлось сделать вид, что я ищу тебя.

Мила сонно поморгала, а потом почему-то понимающе улыбнулась.

— Так я вам не нужна?

— Конечно, нет, прости, что потревожила!

Мила удалилась, напоследок наградив меня еще одной понимающей улыбкой.

Я улеглась в остывшую постель, свернулась калачиком. Осторожно дотронулась до плеча, которого еще недавно касались пальцы Андре. То, что произошло, показалось сном, грезой. Он так странно смотрел на меня… Он обещал, что будет ходатайствовать о нашем опекунстве. Если так, то мне вообще ничего не страшно. Ни угроза оказаться запертой на всю жизнь в башне, ни угроза нашествия не казались мне теперь существенными.