Научный наследник Фритьофа путешественник и геофизик Харальд Свердруп сказал, что его предшественник был велик как полярный исследователь, более велик как ученый и еще более велик как человек. Для России эта реплика наполнена особым личным смыслом. Поезда с зерном, которые прибыли в Россию по настоянию Нансена в 1920-х годах, спасли от неминуемой гибели наших бабушек и дедушек. А значит, и нас.

Мистик Александр Барченко — непременный герой любой книги о поисках древней северной цивилизации — Гипербореи. Рассказ о том, что в 1922 году этот ученый по заданию Феликса Дзержинского проник в труднодоступный район Кольского полуострова и обнаружил там следы высокоразвитой культуры древности, кочует из статьи в статью. Отчет об этой экспедиции был якобы засекречен и сгинул где-то в архивах спецслужб, а сам исследователь унес тайну своего путешествия в могилу, так как был расстрелян в годы сталинских репрессий. Но при ближайшем рассмотрении эта красивая история оказывается не более чем мифом. Какова же правда?

Доктор Барченко, профессор Барченко, академик Барченко… Какими только научными титулами не награждают этого человека поклонники, зачарованные его авантюрной биографией! На самом деле отпрыск провинциального юриста из Ельца, появившийся на свет в 1881 году, не только не имел ученых званий, но и высшее образование завершил лишь к сорока годам. В юности он несколько лет проучился на медицинском факультете Казанского, а затем Юрьевского университета, но из-за недостатка средств был вынужден оставить учебу. И лишь после революции Барченко получил диплом, окончив годичные (!) Высшие курсы по естественно-географическому отделению при 2-м педагогическом институте.

Впечатлительный, художественно одаренный Александр долго не мог найти себя в жизни. Его основным увлечением со студенческих времен стали разнообразные эзотерические теории в духе модной тогда Елены Блаватской. Под влиянием ее идей, а также трактатов другого мистика — Иосифа Сент-Ива де Альвейдера юноша уверовал в древние цивилизации, знания которых существенно превосходили знания его современников. Одной из таких цивилизаций, по версии Блаватской, была гиперборейская, созданная второй расой живых существ на Земле. Они, в отличие от бесплотной первой расы, обладали материальными телами, состоявшими из эфира, и обитали на северном континенте, затонувшем вследствие мирового катаклизма.

В интересе к такого рода теориям не было ничего удивительного: ими в начале XX века увлекались даже члены правительства и царской семьи. Но для Барченко оккультизм и парапсихология стали навязчивой идеей фикс. Так, однажды он вообразил, что может безошибочно предсказывать будущее по линиям рук и, когда безденежье стало столь острым, что семья Александра перебралась из «дорогой» Москвы в провинциальные Барановичи, открыл там… салон хиромантии. Предприятие это потерпело сокрушительное фиаско. Некоторые авторы утверждают, что в 1900-х годах Барченко проводил «уникальные опыты по передаче мыслей на расстоянии». Опыты действительно были, а вот результаты… Нет, никаких мало-мальски серьезных открытий Барченко не совершил. Академик Владимир Бехтерев, с которым нашего мистика свела судьба несколько позже, одобрил интерес нового знакомца к феномену телекинеза, но не более того…

Единственное, что действительно удавалось Барченко и за что ему платили немалые гонорары, так это литературное творчество. Его приключенческие книги «Доктор Черный» и «Из мрака» обладают всеми достоинствами авантюрного романа и забыты незаслуженно. Их герой, приват-доцент Петербургского университета, в юности прошел посвящение в тайное общество, участники которого хранят знания древнейшей земной цивилизации, погибшей в результате вселенской катастрофы. Чтобы удостоиться чести стать «братом», доктор Черный одиннадцать лет провел замурованным в келье таинственного тибетского монастыря. Но по возвращении в мир он познал истину о том, что человеческая история — это история семи рас, последовательно сменяющих друг друга. Сейчас на Земле господствует пятая раса, но кое-где встречаются и выродившиеся потомки предыдущих: они, по мнению махатм, подлежат смерти, ибо лишь тормозят развитие истории. Но когда на глазах героя должно произойти смертоубийство девочки, принадлежащей к «вырожденцам», доктор отказывается подчиниться гуру, спасает ребенка и увозит с собой в Европу… Спустя много лет Черный и его воспитанница Джемма возвращаются на Восток, где члены секты начинают за ними охоту… Лучшие страницы этих романов, пожалуй, не уступают произведениям Конан Дойла, Стивенсона, Майн Рида, Хаггарда и других классиков жанра: здесь есть и пересказанная Барченко на свой лад история гибели «Титаника», в которой чудеса героизма проявляет русский вольнодумец Вася Беляев, и интриги финансистов, грозящие привести к разорению отца возлюбленной доктора, и сочное описание колониальной британской Индии и Гималаев…

Кстати, талантливость книг уверила некоторых авторов, что Барченко сам посетил далекие страны. Так, искатель Гипербореи Василий Демин отмечает, что в романах «описано все так, будто автор видел все своими глазами». На самом деле Александр Васильевич вряд ли вообще покидал пределы Российской империи, о его вояжах нет никаких достоверных данных. Да и на какие средства этот вечно нуждающийся прожектер мог совершить столь дорогостоящие путешествия? Судя по всему, индийско-тибетские мотивы книг Барченко — плод его недюжинной фантазии и книжного образования (читал он, надо отдать должное, немало). Случай отнюдь не уникальный: в конце концов, Жюль Верн никогда не бывал ни в Кордильерах, ни на берегах ангольской Кванзы, но мы не задумываемся об этом, когда читаем «Детей капитана Гранта» и «Пятнадцатилетнего капитана». Удивительно другое: даже дело, где ему, казалось бы, сопутствовал явный успех, Барченко довершить до конца не сумел. Роман «Из мрака» явно не задумывался как последний в истории доктора Черного и его друзей. Читатели с нетерпением ждали продолжения, но так и не дождались. Революция поставила жирную точку в литературной карьере этого человека. А жаль, ей-богу.

После того как грянул Октябрь, Барченко поначалу подвизался в качестве преподавателя революционным матросам Балтийского флота (денег в семье по-прежнему не было). Темой лекций недоучившегося медика были отнюдь не правила оказания первой помощи при огнестрельном ранении, а все та же эзотерическая историософия, но, так сказать, с поправкой на конъюнктуру. Звучало это так: «Золотой век, то есть Великая Всемирная Федерация народов, построенная на основе чистого идейного коммунизма, господствовала некогда на всей Земле. И господство ее насчитывало около 144 тысяч лет. Около 9 тысяч лет тому назад… в Азии была попытка восстановить эту федерацию в полном объеме. Это та эпоха, что известна в истории под именем похода Рамы». Далее Барченко вещал про то, что в Тибете до сих пор сохраняются знания, позволяющие восстановить великую коммунистическую федерацию, и разгоряченные от таких истин балтийцы выражали готовность с боями прорываться в Гималаи. И строчили об этом письма в соответствующие инстанции, но ответа не получали.

В 1920 году просветителю крестьян и пролетариев наконец повезло. Его опыты в области телекинеза заинтересовали Владимира Михайловича Бехтерева, искавшего в те годы научные объяснения этого феномена. Но тесное сотрудничество знаменитого академика и товарища Барченко — еще один миф. Их знакомство состоялось в начале января на конференции в Петроградском институте мозга, а уже в конце этого месяца Александр Васильевич был назначен главой экспедиции на Кольский полуостров и отбыл из столицы… По возвращении Барченко несколько раз встречался с Бехтеревым (отчитывался), состоял с ним в переписке, но вскоре и с ученым, и с возглавляемым им Институтом мозга все сношения прекратил. Кажется, это не сильно похоже на «тесное сотрудничество». Между прочим, целью научной экспедиции было изучение «меряченья» — странной болезни, наблюдавшейся в Русской Лапландии. Подверженные загадочному недугу люди впадали в транс, начинали копировать действия находившихся рядом, говорить на непонятном языке и беспрекословно подчиняться приказам. Так вот: о выполнении основной задачи поездки Барченко известно лишь то, что секрет «меряченья» разгадан не был, и глубокие работы по этой теме появились лишь спустя десять — пятнадцать лет в Германии. Возникает вопрос: что делал Барченко со товарищи два года в глухом уголке Русского Севера? Ждал, пока закончится Гражданская?