— Ну, как не ответить такой красивой девушке! — он подарил мне сальную улыбочку. — Позавчера вечером ваш Олег остался выполнять срочный заказ.

— Вечером, значит… — Я опять помахала ресницами так, что по комнате прошел ветерок. Еще немного практики, и могу работать вентилятором.

— Да. Часов в шесть приехал…

— А уехал?

— Ушел, как уверяет ночной дежурный, в восемь. Знал бы я, что все так обернется… — Шеф резко замолчал, будто и так сказал лишнее.

Ну-ка, ну-ка, а ночного дежурного он допрашивал сам или слышал, как это делает милиция?

— О! Я вам так благодарна!

— Мне очень жаль, но больше ничем не могу помочь. А в милицию вы уже обращались?

Ой, не понравился мне его взгляд. Не пора ли нам пойти? Пока целы.

— Мы собирались ехать туда, но решили сначала заехать к вам. Подумали, зачем вам лишние неприятности, — промурлыкала я, наблюдая, как Виктор начал выходить из оцепенения.

— Наверное, вы сможете помочь следствию. Подруга передала вам последние слова Олега? Мы все очень опечалены его гибелью.

Я неопределенно пожала плечами.

— Вас сейчас больше должно интересовать, что делать с мертвецами.

— Какими мертвецами?

— Да в катафалке, который она угнала у напавших на нее бандитов, два трупа. Ваши люди, я так понимаю, — совсем ожил Виктор.

— Что? — подскочил шеф. — Где он?

— Внизу.

Игорь Ефимович уже не слушал.

— Оленька, кто у нас на третьей машине? Еще не вернулись? Соедини меня с Мусатовым.

— Самое время незаметно смотаться, — тихо сказал я Виктору.

— Мы пойдем. Спасибо за помощь. Вам в ближайшее время будет не до нас. Счастливо оставаться. — Виктор не ощущал повисшего в воздухе напряжения. Джентльмен чертов.

— Куда это вы? — Игорь Ефимович разрывался между нами и телефоном.

— Вниз. Показать вашим людям, где оставили катафалк, — глядя на него глазами никогда не лгавшей девушки, ответила я, подхватывая Виктора под локоть.

— Подождите…

— Да-да, на улице подождем, — нежно проворковала я, выталкивая Виктора за дверь, и шепнула: — Бежим!

Вниз мы спустились раз в пятнадцать быстрее, чем положено солидным людям нашего возраста. На полпути я услышала слащавый голос брюнетки:

— …Анна Валерьевна, как вы просили…

Наше стремительное появление заставило ее застыть с открытым ртом и телефонной трубкой в руке.

Я скользнула взглядом по парадной двери. Там топталось двое «горилл» с дубинками. Путь к бегству закрыт. Мы замерли на последней ступеньке. В этот момент распахнулась дверь справа от выхода, и из нее появилась процессия, возглавляемая батюшкой, увлеченно беседующим с необъятной дамой в черном. За ними, сокрушенно вздыхая, следовала многочисленная родня дамы, больше похожая весом и размерами на стадо слонов. Весь этот народ отрезал нас от охранников. Те двинулись к нам, распихивая толпу. Толпе это не понравилось.

Я потащила Виктора в коридор, попутно соображая: есть ли вообще второй выход, не заложен ли он? Хотя катафалков перед фасадом здания не было, да и гробы с трупами вряд ли через парадный подъезд вносят.

Так и есть! Ожидания меня не обманули. Шум погони послышался, когда мы уже вдохнули свежий воздух.

— Держись за мной! — крикнула я Виктору и понеслась вперед, легко преодолевая заборы, мусорные баки, кошек и бабулек, не забывая сворачивать в нужном направлении.

Виктор исправно прикрывал мои тылы. А тылы у меня знатные. Какие превратности судьбы! Могла ли я думать в детстве, играя в Глеба Жеглова и Джеймса Бонда, что пробегу по этим подворотням с почти настоящим Штирлицем.

Охранники отстали где-то в третьем дворе. Вскоре я остановилась и перевела дух.

— У тебя замечательная спортивная подготовка, — в отличие от меня, Виктор дышал ровно и почти не вспотел. — А твой вид сзади мне понравился не меньше, чем вид спереди.

— Приятно, когда твою задницу сравнивают с твоей рожей! Ты хоть различаешь, где что?

Виктор захохотал. Жизнерадостный парень. Отсмеявшись, он спросил:

— С машиной-то что делать будем?

— Покупать новую. — И тут же добавила, увидев его вытянувшуюся физиономию: — Через часик вернемся, заберем. Ждать нас никто не будет. Ни один дурак не подумает, что нам захочется сунуться обратно. Машин на улице много, на какой мы приехали, никто не видел. Может, оба на катафалке. У меня тут тетка рядом живет. Пошли обедать.

Тетя Люся нам несказанно обрадовалась, накормила борщом, блинами и замучила расспросами и намеками. Охала, косилась на Виктора, строила разные предположения, вгоняя меня в краску. Он ей с удовольствием подыгрывал, смеясь и подмигивая. Я не знала, сердиться мне или нет. Прощались они, как свои люди, остались довольны друг другом. В прихожей тетка ущипнула меня:

— Шикарный жених. Вы с ним такая пара! Смотри, не упусти.

Я не нашлась, что ответить.

В подъезде я остановилась и спросила:

— Ты ко всем женщинам так быстро подход находишь?

Он обезоруживающе улыбнулся.

— Хотел бы я найти подход к тебе. Но пока не получается.

— А тебе это надо?

И тут же пожалела, что спросила. Виктор оперся рукой о стену, заглянул мне в глаза и перестал улыбаться.

— Надо.

Он приблизил ко мне свое лицо. Я застыла в ожидании. Сейчас поцелует. Но вдруг испугалась непонятно чего и резко отстранилась.

— Будь осторожен. Ко мне все подходы заминированы.

Уже выйдя на улицу, я вспомнила про Наталью, но угрызений совести не почувствовала, даже слегка разозлилась. И так весь день из-за нее бегаю, подвергаюсь опасности.

Конечно, у «Последнего пути» нас никто не ждал. Мы спокойно сели в машину. Виктор спросил:

— Чем займемся?

— Неплохо было бы посетить место работы Олега, — задумчиво произнесла я.

— Салон «Вечная весна»?

— Ты знаешь, где это?

— Найду.

Через два квартала я заметила в зеркальце, что за нами следует красная «бээмвушка». Впереди на дорогу выехала «Газель» и развернулась поперек. «Бээмвушка» стала набирать скорость и резво приближаться к нам.

— Ого! Засада! Ты пристегнулась?

Виктор резко крутанул руль и, чудом попав в крошечный промежуток между припаркованными машинами, рванул по тротуару. Обогнув «Газель», мы повернули на проспект и погнали. По скрежету тормозов я поняла, что преследователи пытаются повторить наш маневр.

Машину Виктор вел мастерски, получая огромное удовольствие. Глаза его азартно горели.