Спустя одиннадцать дней после побега в Лавеосское ханство иномирцы так и не увидели ни единого города, деревни или хотя бы истлевшей хибары. Зато они сполна насытились кактусами, иссохшими кустами, постоянно меняющими свою структуру барханами и изредка попадавшимися скелетами странных огромных животных.

Кактусы оказались ядовитыми. Вкусив это растение, Виктор потом целую ночь не мог уснуть из-за непрекращающейся рвоты. А рвота, как потеря жидкости, для организма в данной ситуации была более чем губительна. Даша же, наблюдая за страданиями товарища, взяла на себя обязанности по поиску провианта и воды, но, как оказалось позже, еду и хоть какую-нибудь жидкость найти здесь абсолютно нереально. И если иногда получалось поймать какого-нибудь небольшого скорпиона или незадачливо прилегшую поспать в тени камня змейку, то с водой дела обстояли в тысячу раз хуже: ее здесь словно и вовсе не было. Или иномирцам страшно не везло, и реки с оазисами разом решили спрятаться от незаконных иммигрантов за высокими песчаными горами.

Пока Виктор спал, укрыв голову от солнца собственной окровавленной и рваной рубахой, Даша сидела рядом и по памяти пыталась воспроизвести некоторые полученные из Книги знания. Она страстно желала достичь в данный момент такого единения с природой, чтобы та указала им путь к спасительному оазису или хотя бы к грязной луже. В отсутствие сил у девушки это ни капли не получалось. Более того, она не смогла выполнить даже простейшего трюка – стремительного выращивания травинки, что раньше у нее получалось едва ли не в промышленных масштабах.

После очередной неудачной попытки Даша со злостью сжала зубы так, что заболела голова. Стоял полдень, и была велика вероятность, что до вечера путники не доживут. Если не случится чуда – настанет конец.

И чудо произошло. Сперва девушке показалось, что это мираж. В последнее время она часто видела то, чего желала, но каждый раз это оказывалось обманом собственного разума. Однако теперь, Даша была в этом на сто процентов уверена, на горизонте появилось что-то реальное, из плоти и крови. Что-то столь жизненно необходимое в данный момент, но в то же время таящее в себе смертельную опасность.

Горячий воздух искажал очертания приближающейся фигуры, но вскоре Даша уже смогла разглядеть незнакомца. Он шел по песку словно по каменной мостовой – статно, следя за осанкой и с высоко поднятой головой. На нем была длинная, достающая до колен белая рубаха, опоясанная красным ремнем, темные просторные шаровары, остроносые кожаные сапоги, просторная куфия на голове на манер арабских бедуинов и развевающийся черный плащ. Это был не пепельник, а человек, и постоять за себя он, видимо, умел, судя по двум кривым скимитарам на поясе: ведь сражаться с клинком в каждой руке может далеко не каждый воин.

Незнакомец шел именно к ним, словно знал, где они находятся, и был готов к встрече. Он подошел к иномирцам и, не спуская маски с лица, басовито произнес:

– Долго же вы здесь сидите. Совсем от жажды помираете, думается мне.

Даша раскрыла рот, но произнести ничего не смогла: язык, небо, глотка – все пересохло и забилось колючим песком. Незнакомец, прекрасно это понимая, остановил девушку коротким жестом:

– Не говори мне ни слова. Помоги поднять этого умирающего, и идем за мной. Я все объясню несколько позже.

Судьба – та еще шутница. Иномирцы скорее всего ходили вокруг да около все эти дни, постоянно сбиваясь с маршрута и блуждая среди тысяч одинаковых барханов. А тот самый рай, который они так надеялись отыскать, оказался всего в получасе ходьбы от места их последней стоянки. Это был самый настоящий оазис, пусть и не очень большой – всего метров двадцать в диаметре. Крохотный, но выглядящий просто божественно пруд был окружен с одной стороны невысокой скалой, а с другой – густой зеленью и десятком финиковых пальм. На берегу стояла одинокая каменная хижина, а рядом, привязанная к стойлам, жевала сено странная серая лошадь, гораздо крупнее обычных особей, гордо красующаяся снопом длинных рогов на макушке и длинном носу.

Хозяин будто знал, чего ждет от него Даша, и махнул ей в сторону воды, мол, развлекайся, а сам тем временем оттащил Виктора в свое жилище. Видимо, смекнула девушка, здесь, кроме этого отшельника, никто не жил, ибо дом был слишком мал для проживания не то что в небольшой компании, но и даже просто вдвоем.

Все остальное, кроме воды, словно перестало для Даши существовать. Полностью забыв о правилах приличия, заткнув стыд и совесть в самые глубокие закрома своего разума, она не задумываясь сбросила с себя абсолютно всю одежду и с радостным возгласом нырнула в кристально чистый пруд. Вода оказалась холодной: водоем постоянно подпитывался из подземных вод, куда не доставали горячие солнечные лучи, но девушку это не волновало – она была готова замерзнуть до смерти, но перед этим буквально раствориться в этом чертовски желанном блаженстве. У ног то и дело сновали абсолютно бесстрашные рыбешки. По всей видимости, отшельник их подкармливал, чтобы те не боялись и преспокойно размножались для дальнейшей их ловли и поедания.

Забывшись в радости, Даша не заметила, как незнакомец появился на берегу. Он не сказал ни слова, лишь задумчиво глядел на купающуюся девушку, скрестив руки за спиной. Кажется, прелести женского тела его нисколько не волновали; по крайней мере, внешне он этого никак не показывал. Выждав несколько минут, он как бы невзначай откашлялся.

Даша вдруг резко вспомнила, где и в каком виде она находится, и сразу же прикрылась руками. Поняв, что же сейчас произошло, она стыдливо опустила взгляд и буквально почувствовала, как краснеет ее лицо. Отшельник же, дабы не смущать гостью, отвернулся в сторону своего фыркающего скакуна и сказал:

– Твой друг будет в порядке, но ему нужно время, чтобы оклематься. Я дал ему немного финикового пюре и воды, так он не умрет с голоду. Вскоре мне придется заняться его ранами, а затем и твоими. Это будет довольно длительный процесс, так что советую тебе пока что-нибудь поделать. Например, помой моего Абракуля, – отшельник кивнул на лошадь. – Или насобирай хвороста на вечер, его полным-полно сразу за скалой: жар выжигает все растения там, но не трогает мою половину здесь, в тени. А если захочешь есть…

У Даши от слова «есть» сразу потекли слюнки.

– …то ничем пока не могу тебе помочь. Я собирался идти в город за провиантом, но ваше появление слегка изменило мои планы. Так что можешь насобирать себе фиников. Не мясо, но очень питательно. Но не вздумай ловить мою рыбу, ясно? Это мои единственные друзья и молчаливые собеседники.

Девушка тем временем выбралась на берег и поспешно накинула на себя длинную рубашку. Закончив с одеждой, ответила:

– Благодарю тебя от своего имени и имени моего друга. Даже не знаю, чем мы сможем отплатить за такую доброту. Как мне тебя называть?

– Джамаф Музахаль паль Дигн Вейрах Рутарвах, к вашим услугам. – Отшельник повернулся к Даше. – Я знаю, что пепельники, покинувшие ханство и скитающиеся по землям герцогства, отбрасывают длинные имена и берут себе короткие прозвища или же пользуются лишь первым своим именем. Мол, так человеку легче запомнить. Так что можете звать меня просто Джамаф.