покрылась мурашками от понимания, что ждут меня не очень лёгкие времена. Гораздо проще ненавидеть того, кто противен, чем того, кто вдруг разбудил в тебе странные ощущения. Но сейчас я могла подумать и о другом.

Голова разрывалась от огромного количества вопросов, на которые у меня не было ответов. Где я? Искали ли меня родители и ищут ли до сих пор? Смогу ли я с ними связаться, если буду себя вести спокойно? Отпустит ли меня Грешник, когда я вспомню про чемодан, а если не я его взяла, что тогда будет? И не врал ли он про связи, которые могло принести моё возвращение домой им или это для того, чтобы втереться в доверие?

На последнем вопросе покачала головой, закатывая глаза к потолку. Ага. В доверие втереться. Хотел бы, не тащил бы меня через парковку, как дикое животное.

Бездумно смотря на кучу таблеток и пилюлю, я пыталась успокоиться, но слёзы сами текли по лицу. Я никогда не была сильной. Отец защищал меня от всего и вся кучей нянек и охранников, а мама занималась моим будущим. Я ни разу в жизни даже коленки не поранила.

Велосипеды? Ролики? Я не знала что это такое, потому что для девочки это, видите ли, опасно. Но сейчас я отлично понимала, что во мне изменилось многое. Та малышка-одуванчик умерла в один из дней прошедших трёх месяцев, но на её место никто не пришёл, а прежняя никогда больше не вернётся. Если тогда я пыталась искать способ побега или как быстрее надоесть Кубрынину, то сейчас я не хочу ничего. Я даже дышать не хочу. Думать, открывать и закрывать глаза, двигаться… Зачем, если здесь я уже ничего не изменю? Я в ловушке без окон и с кодовом замком на обеих дверях из спальни. Здесь даже вентиляция по размерам меньше моей головы…

Но самое страшное, что стоило мне оказаться в тишине, как я снова услышала смех тех людей. Они смеялись надо мной. Не насмехались, нет. Они смеялись над моей беззащитностью. И голос старого импотента разрывал этот смех надвое.

«Танцуй, дрянь, или будешь дрыгаться без одежды и под моими парнями».

И я танцевала. Несмотря на боль в ногах, страх и желание умереть. А когда все заканчивалось и приходил Кубрынин, терпела его толстые пальцы на моём теле. Терпела и лелеяла надежду, что однажды их отрежу с особым удовольствием.

Я вспомнила момент нападения на особняк. Он снова ко мне пришёл, но не успел ничего сделать. Спустился один из его людей и сказал, что какой-то Климов вырубил систему безопасности. Толстяк выбежал, не прикрыв за собой дверь и я кинулась к ней, успевая подставить пальцы. Было больно. Очень больно, но это последнее, что я помнила.

Единственно, что меня радовало в нынешнем положении, это что Грешник не имеет дел с толстяком. Возможно, они даже враждуют, раз ему нужен чемодан, который был в особняке Кубрынина, ведь только там я могла что-то взять. Вопрос только брала ли я его?

Я зажмурилась, напрягая память, но перед глазами мелькали лишь разноцветные круги, выстрелы и чужие крики. Когда же я очнулась вне территории особняка, то видела как он пылал огнём и радовалась этому, вдыхая свежий воздух и лёгкий запах пожара.

Может, я действительно не достойна нормальной жизни, раз радовалась чужим смертям сейчас, но мысль, что в том пожаре сгорели все те ублюдки, немного радовала. Нет, Кубрынин жив, я в этом уверена. Не знаю кто на него напал, но раз это осмелились сделать, значит, у них достаточно средств и власти, чтобы быть готовыми к последствиям. И я действительно была готова молиться, чтобы у них вышло покончить с этим мерзавцем. Такие люди не должны существовать.

Сползая с шелкового покрывала цвета кофе с молоком, я собрала в ладошку пять таблеток, которые должна была выпить сейчас. Спустив ноги на пол, попыталась встать, но резкая боль пронзила подошву, заставляя снова упасть обратно. В поисках наименее болезненного положения ступней, встала на внешних рёбрах и, наконец, огляделась вокруг. Этот подвал отличался от моей прошлой камеры, но даже небольшая обжитость здесь наводила неприятные чувства. Слишком уж все сухо и даже стерильно… Как и хозяин жилья. Ничего лишнего, но Грешник явно тут живёт или проводит некоторое время. Получается, он и явиться может в любой момент, и расслабляться нельзя? Что ж. Не привыкать. Остается только надеяться, что он выполнит свою часть уговора и отпустит меня, когда я вспомню где это чёртов чемодан!

Глава 4

Выпив горсть таблеток, я вернулась обратно и более внимательно осмотрелась вокруг. Здесь не было окон, лишь по две вентиляции на каждую комнату. В просторной спальне справа от входа стояла кровать как у меня дома, но больших размеров. У таких не было ножек, что мне нравилось, потому что уменьшало вероятность удариться мизинцем. По бокам кровати стояли две тумбочки, а сверху висело большое круглое зеркало выпуклой формы и пара квадратных бра почти молочного цвета.

Напротив стоял двойной шкаф-купе с белыми дверцами и тёмными стенка и навесными полками между основных отсеков, но они были пусты. Собственно на этом мебель в комнате и оканчивалась, но несмотря на такой минимализм, она отлично гармонировала с бежевыми стенами и тёмно-коричневым паркетом на полу.

Вторая половина была абсолютно пуста, и мой творческий ум моментально представил там пару кресел и маленький столик. Рядом с дверью в другую комнату можно было поставить книжный шкаф, а потом коротать вечера за чтением книг.

Напротив смежной комнаты была кухню, которую разделял со спальней барный стол из тёмного дерева и чёрной гранитной столешницей. За стойкой шёл холодильник. Огромный и двухдверный с электронными часами и дисплеем умной системы. Дальше было простое пространство, а у следующей стены напротив овальной арки дорогой, но скудный гарнитур в таких же тонах, что и стойка. Наверху висело всего два абсолютно пустых шкафчика, а внизу раковина и одна тумба. Пустоту кухни не смогли заполнить ни дорогая плита, ни посудомойка, ни микроволновка. Всё вокруг кричало о том, каков хозяин этого жилья. Дорого и надёжно, но скудно и сухо. Как и он сам. Хотя в надёжности Грешника я сомневалась.

Включив телевизор, я переоделась в футболку и шорты, что дал мне мужчина, но перед этим понюхала. Чистые, приятные на ощупь и пахли порошком. Удивительно, что не медицинским спиртом. Уж очень стерильно вокруг. Так и хотелось сделать какую-нибудь пакость, чтобы