Он ничего не ответил. Видимо, у него не было слов.

— Вы утащили мой будильник!

— Вы плохо себя чувствовали. Я думала, что убила вас…

— Вы забрали и мой телефон!

— Да, и я ответила на звонок Хэтти. Она согласилась со мной — выходной вам не помешает.

— Ее это не касается! И вас это тоже не касается.

— Согласна. Но это не должно касаться и собаки, которая сейчас замерзнет окончательно. Идите сюда и помогите мне.

Их взгляды схлестнулись. Никки ощутила его ярость, его замешательство, его удивление. Но сейчас она не могла себе позволить анализировать чьи-то чувства. Она должна была думать о собаке.

Гейб наклонился и дотронулся до собачьей морды. Собака вновь попыталась приподнять морду, но ей это не удалось.

Все внимание Гейба теперь было сосредоточено на собаке. Пес посмотрел на него и застонал, и в лице Гейба что-то изменилось.

— Хорошо, — сказал он. — Если у вас серьезные намерения, давайте затащим его ко мне. В камине горит огонь. Это вы поддерживали его?

— Да, я сделала это для вас.

Или не совсем для него. Каждый раз, приходя с проверкой, Никки подкидывала по паре поленьев в огонь. Ей казалось, это создает некоторый уют.

— Ты можешь встать, большой мальчик? — спросил Гейб. — Давай, дружище, посмотрим, как ты двигаешься.

Гейб поглаживал пса за ушами и разговаривал с ним очень тихо и мягко. И пес отозвался. Он посмотрел на Гейба своим душераздирающим взглядом, снова застонал и тяжело вздохнул. А затем встал.

Теперь пес больше походил на мешок с костями, обтянутый рваной шерстяной тряпкой. Казалось, от прежнего красавца пса, которым он, несомненно, когда-то являлся, остались только уши, на которых шерсть сохранилась в приличном состоянии.

Его качнуло, но Гейб помог ему удержаться на лапах, все еще продолжая поглаживать его за ушами.

— Ты решил прийти сюда и обратиться за помощью? — мягко спросил он. — Отличное решение. Здесь ты будешь в безопасности. Похоже, ты даже обрел нового друга. Только хочу тебя предупредить — надо опасаться кочерги.

При этих словах Гейб даже не взглянул на нее, чтобы проверить, какую реакцию вызвало едкое замечание. Все его внимание было приковано к собаке.

— Давай мы поможем тебе согреться. Мисс Моррисси, принесите, пожалуйста, парочку полотенец. Точнее, кучу полотенец. Положите некоторые из них в сушилку, чтобы они согрелись.

— Зовите меня Никки, — сказала она.

— Никки, — послушно повторил Гейб, но так и не поднял на нее глаза.

Пес осторожно шагнул вперед и остановился. Дальше идти он не мог. Гейб поднял его на руки, словно пес был совсем невесомый, не встретив никакого сопротивления со стороны животного. Возможно, тот уже понял, что скоро окажется в тепле.

Никки отправилась за полотенцами. Из ее головы не выходил образ Гейба, обнимающего собаку.

Коняшка дрожал от холода. Ночью дождя не было, но с животного ручьями стекала вода. Он что, простоял в морских волнах всю ночь?

Никки принесла с собой фен. Гейб губкой убрал остатки застывшей соли с шерсти пса, затем начал растирать его полотенцем, в то время как она пыталась высушить шерсть с помощью фена. Огромный пес лежал без движения. Он был таким жалким и несчастным, что Никки почувствовала острую необходимость обнять его.

Она готова была убить тех, кто так ужасно поступил с ним. Как можно быть таким жестоким?

— Ваш друг-полицейский сказал, что пса выбросили с лодки.

— И он все еще предан негодяям, которые так поступили с ним, — мрачно ответил Гейб. — Он не уходил с пляжа и выл.

Никки всхлипнула. И даже не один раз, пока орудовала феном.

Ей пришлось ненадолго прерваться, чтобы сходить за новой партией полотенец. Она положила новую стопку теплых полотенец около камина перед Гейбом. Феном и полотенцами они уже высушили один бок собаки. Гейб приподнял пса, Никки заменила мокрые полотенца на сухие, и они занялись другим собачьим боком.

Гейб не переставал говорить с ним. Медленно, нежно, утешая.

Слова Гейба ласкали ее слух. Она могла физически ощущать их тепло. Гейб так нежно ласкал его шерсть… говорил такие милые слова…

Он был угрюмым суровым рыбаком, но он умел заботиться о собаках. Он был холоден и неприветлив с ней в день их знакомства. Куда теперь делась его отчужденность?

Никки попыталась представить себе, как Джонатан делает то, чем сейчас занят Гейб, но у нее ничего не получилось.

Гейб снова оказался на опасном к ней расстоянии.

Нет! Это все глупости, глупости и еще раз глупости!

Надо думать о собаке.

Ее огромное тело продолжало дрожать, словно по нему пробегали волны холода и отчаяния. По мере того как пес начал согреваться, дрожь уменьшалась.

Гейб одновременно вытирал его полотенцем, похлопывал и гладил:

— Все в порядке, дружище. Мы отогреем тебя и снаружи и внутри.

— Думаете, ему удалось найти тот кусок мяса?

— Думаю, нет, — покачал головой Гейб. — Еда бы немного согрела его, и он не выглядел бы так безнадежно. На пляже полно разных хищников: сов, крыс, старых бездомных котов. Мясо съели. Думаю, поэтому пес здесь. Он вернулся на мыс в поисках мяса, а затем пошел по нашему запаху. Ему больше некуда было идти.

— Бедный Коняшка…

— Коняшка? — спросил он.

— Я думала о нем всю ночь, — призналась Никки. — Когда не думала о том, что нечаянно убила вас. Собака, похожая на лошадь… И хозяин моей квартиры, который может умереть…

— Кругом счастливый конец, — неприветливо отозвался Гейб, и она испуганно посмотрела на него.

— А у вас есть еще мясо? — Ей с трудом удалось совладать с голосом. Сердце бешено стучало.

— Нет. А у вас?

— У меня есть мясо цыпленка. Низкокалорийное.

— Можно подумать, Коняшке сейчас есть дело до диеты.

— Я принесу, — кивнула Никки.

Они снова были в одной комнате. Гейб натянул футболку и джинсы, так же как и она, но их внимание все еще было приковано к собаке. Пес был настолько истощен, что попытка накормить его закончилась неудачей — собаку стошнило.

— Все из-за морской воды, — мрачно заметил Гейб, вытирая пса. — В округе практически нет пресной воды. Скорее всего, он ничего не пил в течение недели.

Гейб попытался убедить собаку выпить воды — маленькими глотками. Он нашел большой шприц и начал постепенно вводить в рот животного воду мелкими порциями. Как только они убедились, что пес может глотать, Никки разрезала цыпленка на мелкие кусочки и начала класть их в распахнутый рот Коняшки. К их громадному облегчению, пес наконец начал проглатывать пищу.