Очень медленно.

— Если мы поторопимся, его опять стошнит, и все наши предыдущие усилия потеряют смысл, — сказал Гейб.

Он говорил так, словно твердо знал, как надо поступать в подобной ситуации. Откуда у него в доме шприц? Он уже имел дело с больными животными?

Гейб казался ей все более загадочным. Грубый и мрачный. Профессиональный рыбак. Сначала он был молчаливым и злым, теперь стал нежным и заботливым. Его руки, гладившие собаку, стали удивительно ласковыми. Грубые обветренные руки рыбака почесывали пса за ушами, держали шприц с водой. Гейб терпеливо ждал, когда наконец Коняшка откроет рот.

Коняшка…

Зачем она дала имя бродячей собаке? Зачем смотрит на руки своего арендодателя и думает, что…

Никки не находила объяснений.

Она должна была уйти прямо сейчас. Спрятаться в своей части дома и заниматься проектированием системы вентиляции для огромного городского торгового центра, который попал в скандальную историю из-за вспышки пневмонии. Система кондиционирования нуждалась в обновлении, и руководство ожидало, что мисс Моррисси закончит работу в кратчайшие сроки.

У нее срочная работа. И Гейбу нужно рыбачить. Наверное, для него это тоже было срочным делом. Но сейчас самым важным для Никки оказалось совсем другое — просто сидеть у камина с Гейбом и Коняшкой, возвращая огромного пса к жизни.

Им это уже почти удалось. Дрожь заметно уменьшилась. Пес был все еще очень слаб, но он согрелся и обсох, к тому же его кормили и поили, и это должно было убедить его — все худшее осталось позади.

И что теперь?

Пес заснул. Никки бегло взглянула на Гейба, и ее вдруг охватила паника. Что с его головой? Надо было вспомнить об этом раньше! Синяк выглядел просто ужасно. О чем она думала, когда позволила ему заниматься собакой?

— Вам тоже не мешало бы поспать, — сказала она ему.

— Нам надо принять решение относительно этого парня. Оставить его у себя…

— Пусть он поспит, — перебила его Никки. — Хотя бы немного. А потом… Мы немного приведем его в порядок. Возможно, если мы привезем его в приют в более презентабельном виде, у него будет больше шансов выжить.

— Он никогда уже не сможет выглядеть презентабельно, — покачал головой Гейб. — Без вариантов.

Возможно, он прав. Пес весь в шрамах. Клочья шерсти были вырваны с корнем. Раны заживут, но на этих местах останутся проплешины. На левой передней лапе виднелся шрам.

— Надо сообщить о том, что он нашелся, — сказал Гейб.

Никки вздрогнула. Она посмотрела на собаку, потом перевела взгляд на Гейба и увидела в его глазах отражение собственной боли.

— Не сейчас, — резко ответила она. — Пусть он пока поспит. И вы тоже идите спать. У вас сегодня выходной. Вы можете продолжать злиться на меня сколько угодно. Что сделано, то сделано. Вы ранены. Возвращайтесь в постель, это поможет вам вылечиться. И позвольте Коняшке выспаться. Вот что я вам предлагаю: я принесу сюда свои документы и расположусь с работой за обеденным столом. У меня будет возможность присматривать за Коняшкой и подкидывать дрова в огонь. Я смогу давать псу еду и воду. А вы пойдете в постель!

— Меня вы тоже будете проверять?

— Каждые два часа, — твердо сказала она. — Но лучше просто не закрывать дверь в вашу спальню, чтобы я постоянно могла вас видеть.

— Бред какой-то. Мне нужно в море!

— У вас выходной, — снова резко сказала она. — Я сказала Хэтти, что вы заболели. Не делайте из меня обманщицу.

Оставшись в комнате один, Гейб позвонил Раффу. Шериф Банксия-Бэй ответил после первого же гудка:

— Хэтти сказала, ты повредил голову. Мне показалось, ты говоришь как-то странно прошлой ночью. Тебе нужна помощь?

«Ох уж эти сплетни», — мрачно подумал Гейб.

Банксия-Бэй был превосходным местом жительства, пока не заходила речь о желании уединиться. Тем не менее Гейб очень любил этот городок.

— А еще Хэтти сказала, будто за тобой присматривает девушка, которой ты сдаешь часть дома. Ну, дружище… — Рафф многозначительно крякнул.

— Это она ударила меня, — буркнул Гейб, не удержавшись.

— Вот это да! — Рафф ненадолго задумался. — У нее были на то причины?

— Она решила, что я преступник. Она искала собаку, я тоже искал собаку. Мы столкнулись в темноте. У нее в руках была кочерга. И я очень надеюсь, ты об этом никому не расскажешь, — сказал он резко, услышав взрыв смеха на другом конце трубки.

— Страшилка из скаутского лагеря, — съязвил Рафф.

— Мы с тобой никогда не были скаутами. — Рафф, впрочем, как и он сам, были когда-то городскими хулиганами.

— Я о том же. Так тебе нужна помощь?

— Нет. Мы нашли собаку. Поэтому я и звоню.

— Ах, мы нашли собаку? Ты и… мисс Моррисси?

— Никки, — снова не сдержался Гейб.

— Все интереснее и интереснее. Значит, ты и Никки…

— Собака у меня в доме, — прервал шерифа Гейб. — Накормленная, напоенная. Спит около камина. Я привезу ее к Фреду после того, как немного посплю.

— Ты собираешься спать?

— Никки мне велела, — сказал он и неожиданно для себя самого улыбнулся. — Она сейчас командует парадом.

— Ну-ну…

— Даже и не думай об этом! — резко оборвал он. — Мне больше не нужна ни собака, ни женщина. Скажи Генриетте, что собака нашлась и что мы вечером привезем ее.

— Мы?

— Слушай, отправляйся лучше ловить преступников! — зарычал в ответ Гейб. — У меня отваливается голова. Я иду спать.

— Потому что Никки так велела?

Он объяснил Раффу, куда тот должен засунуть свой интерес, и повесил трубку. Снова разделся до трусов и нырнул в кровать. Как велела Никки.

У него очень сильно болела голова.

Она опять будет проверять его каждые два часа. Мысль об этом показалась ему…

«Но лучше просто не закрывать дверь в вашу спальню, чтобы я постоянно могла вас видеть».

Гейб тяжело вздохнул и открыл дверь. Посмотрел на Никки, и она помахала ему в ответ. Он одарил ее сердитым взглядом и снова залез под одеяло.

Ощущение домашнего уюта граничило с чувством клаустрофобии. Камин, собака, Гейб, посапывающий в соседней комнате…

Работа, которую Никки сейчас выполняла, заключалась в том, чтобы совместить планы, которые она уже сделала: ничего сложного, и именно это ей сейчас и нужно. Потому что ее мысли витали слишком далеко от чертежей.

Самое главное место в ее мыслях занимал Гейб.

Нет, нет, это не так! Точнее, так не должно быть. Она должна была думать о том, может ли оставить у себя собаку.

В детстве Никки любила собак. Но даже не мечтала о том, чтобы завести животное. Ее родители были очень успешными людьми — адвокатами с обширной международной клиентурой. Они безумно любили Никки, но время, которое оба могли проводить с дочкой, было очень ограниченно. Никки была их единственным ребенком и сопровождала их в поездках в разные страны, переходя из одной частной школы в другую, переселяясь из международного отеля в роскошную клубную гостиницу.