здесь не было меня. Но не знаю , как он всегда понимал, что я что– то натворил, однако что– либо скрыть от него мне не удавалось. Не дорос я еще, видимо.

Я считаю секунды до того момента, когда можно будет уйти. В идеале вернуться в Москву. Если же нет, то в гостиницу. Хоть дом и достаточно вместительный, но можно будет как– то отговориться.

Замечаю за собой, что тарелка меня уже не интересует. И я почти уже в открытую пялюсь на Полину. Ее мое внимание нервирует. Она то и дело заливается краской, отвечает невпопад. Матвей сидит рядом. И каждым жестом, даже не специально, подчеркивает, что она его. Еще немного, и я двину ему в рожу.

Незаметно Полина выскальзывает из– за стола и устремляется к выходу. Причем идет в прихожую, где цепляет свою куртку и торопится на улицу.

Я это вижу, потому что от меня тоже отвлеклись. И я иду за ней.

Мне нужно с ней поговорить.

Она застывает в саду около дерева с оставшимися кое– где листочками. Его коричнево– серый ствол странно изогнут. Как и все, что происходит сейчас. Меня она не видит, в полной уверенности, что осталась одна, наклоняет голову к груди, а рукой держится за ствол.

Не выдерживаю.

По– хорошему, не надо этого ничего. Просто уйти. Уехать в Москву.

Но не могу.

– Я смотрю, ты сделала выбор, Полин.

Она оборачивается и вздрагивает. Неприятно, что она меня боится. Но чего я хотел? Раньше думать надо было. Хотя, что бы это изменило?

– Ты – его сын! Не боишься, что я расскажу? – шипит она, представляя себя рассерженной тигрицей.

Но выглядит, максимум, кошкой.

Я делаю шаг к ней. Не могу ни сделать.

Наклоняюсь и тихо проговариваю каждое слово:

– А ты расскажи! И что будет дальше? М? Олесе через сколько рожать? Через две– три недели? К чему приведет скандал, понимаешь?

По глазам вижу, понимает. И только это и удерживает ее. Не желает портить жизнь будущей свекрови.

– А потом, что отец сделает мне? Он же мой отец. Не твой, ни Матвея. Сдаст в полицию? Серьезно веришь в это?

Не верит.

Честно, я не знаю, как он поступит, но поблефовать– то можно?

– А ты! Ты сделала неверный выбор, Полин! Неверный! Этот твой идеальный Матвей – совсем неидеальный.

Она усмехается.

– Что ты о нем можешь знать?

А я вспоминаю, как выхаживал Бориса после встречи с ее принцем. Есть и в нем темная сторона. Напрасно, она его так защищает.

– Ты б подумала еще раз, Поль, – протягиваю руку и беру ее за запястье, – Поехали со мной?

Не знаю, почему она не успевает среагировать. Ни убрать руку. Ни отодвинуться. Может, не ждала, что я посмею дотронуться. Здесь. Где она чувствует себя в безопасности.

А мне так хочется, чтобы она согласилась... Пусть, это и нереально.

– Что тут происходит? – раздается недалеко от нас напряженный голос Матвея.

Оборачиваюсь.

Он даже побелел от ярости.

Криво усмехаюсь.

Проверю его выдержку, пожалуй.

Глава 4

Полина

Я слышала вопрос Матвея. Но как на него ответить? Правду? И что здесь тогда начнется? Соврать? В голове пусто и ни одной подходящей мысли, как объяснить, что здесь происходит, у меня нет.

Артем встряхивает черными прядями, которые лежат в хаотичном беспорядке, и, не убирая от меня руки, лжет так легко, будто всю жизнь только это и делал.

– Девушке твоей нехорошо стало. Надо было смотреть, как упадет?

Мне видно его лицо, Матвею – нет. Он одними губами произносит: "Ничего не говори!"

Матвей ему не верит. Но и не ведет себя, как обычно. За последнее время он стал гораздо сдержанней. Нет, он никогда не донимал меня ревностью. Но всегда верил мне безоговорочно.

– Правда, Поль? – он подходит ближе и отстраняет от меня Артема... Холодова.

Почему все так? Как я не догадалась? Они ведь с отцом похожи... И очень. Но мне и в голову не пришло сравнивать. Да и кто бы стал. Тем более, что несмотря на схожесть, есть и различия.

Матвей смотрит мне в глаза, а кажется, что в душу. И ждет ответа на свой вопрос.

Он всегда мне верил... И говорил правду... Я это знаю. Чувствую.

А я ему сейчас солгу.

– Да, – выталкиваю это слово с трудом, – Артем... Артем просто пытался помочь.

И отвожу глаза.

– Поль, ступай в дом, – слышу я от своего любимого, голос ровный и что он понял, а что – нет, не могу сказать, – Мы с Артемом немного воздухом подышим.

Я заливаюсь краской и осознаю, что моя затея провалилась. До чего же стыдно! Это ощущение опаляет меня изнутри жаром, который трудно терпеть, поэтому я не гляжу на парней и стремлюсь снова оказаться в доме. Но почти возле дома торможу, ругая себя за малодушие. А что если они сейчас сцепятся? Уже почти поворачиваю обратно, как над ухом раздается:

– Не надо. Сами разберутся, – поняв, что это Тимур Аркадьевич, облегченно выдыхаю.

– А если... – пытаюсь высказать свои опасения, но он прерывает.

– Я пригляжу. А ты отвлеки Влада и Олесю. Нечего им тут делать. У них только все наладилось.

– Хорошо.

Оставить их с ним мне почему– то легче. так, по крайней мере, можно быть уверенной, что они не переубивают друг друга.

Иду в дом, сама не зная, как буду отвлекать Олесю и Влада.

Но они там и сами отвлечены... Влад держит руку у Олеси на животе, а она улыбается.

– Как толкается, – говорит мужчина, и столько в его интонации восхищения!

Я тороплюсь исчезнуть. Мне неловко от сцены, которую наблюдала. Словно подглядывала. Хотя и стала ее свидетелем случайно.

Но она лишь укрепляет мою решимость молчать. Нельзя ничего портить. Нельзя!

Я хорошо помню, какой была Олеся после того, как отец Матвея едва не облил ее кислотой. И вижу, какой она стала сейчас.

Пусть такой и остается.

Артем Холодов

Надо же было так глупо попасться. Полина уходит, мы остаемся с Матвеем вдвоем. Самое забавное, что каждый из нас мечтает вцепиться другому в глотку. Но... Не в этот раз.

– Что ты хотел от Полины, Артем? – сейчас его интонация напоминает мне отцовскую.

Он так постоянно разговаривает. Считает, что нужно заставлять нервничать других, но