– Могу его понять… – вздохнула Каролина. Такие вещи были ей близки и понятны: не раз и не два ее гениальные проекты не просто отодвигали и откладывали, а и вовсе уничтожали от греха подальше.

– Этот человек был настолько обижен невниманием, что подал в отставку, – продолжал гид. – Разумеется, забрать проектную документацию он бы не смог, за этим следили, но он обладал хорошей памятью и сумел, как позже выяснилось, достаточно точно воспроизвести все выкладки. Более того, в процессе он нашел еще несколько оригинальных конструкторских решений, наподобие этих вот лифтов…

– А потом? Это ведь существовало только на бумаге? – поинтересовался Ян.

– Да, на бумаге и еще в виде моделей, – подтвердил Цеховски. – Но ему удалось заразить энтузиазмом еще нескольких человек, пошли слухи, а затем проектом заинтересовалось беарийское коммерческое общество «Хвост и чешуя». Вообще-то изначально владельцы занимались только рыбным промыслом, но затем решили расширять горизонты бизнеса, например, поставляли на рынок изысканные платья из рыбьей кожи, очаровательно непрочные и очень дорогие…

– А у меня есть туфельки из акульей кожи, – похвасталась Каролина. – Вручили в дар!

– Вот-вот, туфельки, всевозможные аксессуары, – сказал гид. – Но этого было мало, такие вещи могли позволить себе далеко не все модницы… Словом, летучий корабль показался обществу недурным вложением капитала. Правда, – отметил Цеховски, – согласно пожеланию императора, как истинные беарийцы, они принудили конструктора сменить концепцию. Им требовался не линкор, а именно круизный лайнер. Ну, вы же знаете, как беарийцы ездят в круизы!

Он покосился на Вит-Тяя. Тот довольно ухмыльнулся и разгладил бороду.

Во всем мире было известно, что беарийские гуманитарные походы делятся на освободительные (когда прилегающие территории освобождаются от избытка населения) и доставляющие (когда в империю доставляют ненужные соседям излишки материальных ценностей). Благодаря такой государственной политике имперские акции прекрасно выглядели в официальных документах и официальных же исторических хрониках. Ну а на всяких заграничных болтунов беарийцы чихать хотели.

(Поговаривают, на этом военном поприще особо прославился грабь-поручик Тащ-щай, придумавший, как совместить казалось бы несовместные вещи – освободительный поход с доставляющим. Согласно мемуарам, вдохновение посетило поручика при посещении каролевских консервных заводов, и это оказалось тем маленьким камешком, который стронул лавину. Стоит ли говорить, что слухи об ингредиентах беарийской тушенки и по сию пору будоражат воображение обывателей?)

– А что дальше?

– Дальше… Коммерсанты выкупили корпус корабля у Адмиралтейства по цене металлолома… Кстати, в акте приемки так и записано – «металлолом», можете удостовериться, эту бумагу вставили в рамочку и повесили в салоне… Ну а затем закипела работа! Многое менялось уже в процессе, но в итоге «Колоссаль» стал таким, каким вы его видите, – произнес гид не без гордости. – Равнопрочная конструкция, надстройка из драгоценного люминя: двенадцать болтов скрутить, и вот вам ударный танконосец… А одна гравировка чего стоит! За ее счет удалось облегчить корабль в разы!

– Наша технология, – прогудел поручик. – Народные промыслы!

– Словом, – добавил Цеховски, – судовладельцы свои затраты давно окупили с лихвой, конструктор получил заслуженную славу, недурное вознаграждение и послежизненное право обретаться на «Колоссале» столько, сколько ему заблагорассудится.

– Послежизненное? – удивился Дэвид. – Как это?

– Ну, когда он умрет, то может пребывать на лайнере в виде привидения, если ему захочется, – пояснил Цеховски без тени улыбки.

– А сейчас он на борту? – заинтересовалась Каролина.

– Да, но он путешествует инкогнито, – предупредил гид. – Он уже немолод, а всеобщее внимание утомило его еще в первый год существования «Колоссаля»… особенно внимание психиатров.

– А им-то что за дело? – поразилась госпожа Кисленьких.

– Видите ли, произошел своего рода курьез… – усмехнулся Цеховски. – На церемонию спуска «Колоссаля» на воду… или церемонию взлета? Даже не знаю, как лучше это назвать! Словом, полюбоваться на это действо явилось светило психиатрической науки…

– Я, кажется, даже знаю, как зовут это светило, – пробормотал доктор Немертвых.

– И вот, – продолжал гид, – увидев пассажирский лайнер в небе, этот достойный господин радостно, но несколько поспешно диагностировал массовое умопомешательство. Что и пытается доказать по сию пору, к слову говоря.

– Точно, это профессор Шизоватых, – удовлетворенно сказал Теодор. – Основатель аналитической психологии, ну, знаете, ряд Фройда, кошмарные пространства Лавва и Крафта…

– А, это ведь он писал о модуле Йунга? – припомнила Каролина. – Да, крупный ученый! Шесть монографий, несчитанное множество статей…

– Но, право, его зацикленность на одной теме наводит на определенные подозрения, пусть я и не психиатр, – заметил доктор.

– Он пытался собрать свидетельства очевидцев и очень обидел конструктора: ведь «Колоссаль» – его любимое детище, а тут вдруг дело всей его жизни, причем дело успешное, называют бредом и галлюцинациями, – вздохнул Цеховски. – Кто бы на его месте не был оскорблен? Словом, с тех пор он не переносит любителей покопаться в чужой голове…

– Кстати, а вы ведь ни разу не назвали фамилии конструктора! – сообразил вдруг Дэвид.

– А я уж было решил, что вы совсем растеряли навыки, – хмыкнул Руперт.

– Он устал от всеобщего интереса и нижайше попросил Его величество издать указ о полном забвении, – серьезно сказал гид. – Отныне никто не помнит, ни как его имя, ни как он выглядит.

– А как же слава? – коварно спросила Каролина.

– Я ведь сказал, что назойливое внимание публики его утомило, – напомнил Цеховски. – А в целом – ему достаточно осознания того, что «Колоссаль» существует, пусть и в качестве… хм…

– Технического курьеза, – подсказал Дэвид.

– В целом вы правы, но давайте считать, что вы ничего не говорили, а я ничего не слышал, – мягко произнес тот. – Вернемся же к самому лайнеру!

Далее последовала пространная лекция о конструкционных особенностях «Колоссаля», о его оснащении и прочих немаловажных деталях.

– Дирижабли у нас, конечно, старые, – говорил Цеховски. – Уже ведется разработка четвертого поколения – полувоображаемых. Правда, команду подобрать очень сложно! Те, у кого развитая фантазия, обычно слишком недисциплинированны, чтобы воображать по инструкции, а дисциплинированные не способны представить даже табуретку, не то что дирижабль! Но это решаемо, работы идут, скоро и до пятого поколения – полностью воображаемых – доберутся…

– Как интересно, – сказал Бессмертных и прищурился.

– Это не хищение казенных средств, – сказал гид, – если вы об этом подумали. Всё там в порядке: гондола люминьевая, двигатели на «сгущенке», только баллон воображаемый. Полетит как миленький! И, что ценно, баллон не горит… впрочем, у нас и так водород не горит… Ну, не рвется, причаливать удобно, ангар не нужен… Некоторые, правда, говорят, что будущее за пропеллером на спине – кнопку нажал и лети себе, – но аэронавты сомневаются, – покачал он головой. – С реактивным моментом проблемы. Там или рукой постоянно махать, или второй пропеллер приделывать, а что так, что этак – неудобно…