– Позвольте представить, – выдохнул Бессмертных, поправляя слегка помятый фрак. – Комиссар юстиции Розен Сидельских, мой старый знакомый.

– Очень приятно… – начал было вставать из-за стола Дэвид.

– Сидеть! – рявкнул комиссар.

– Но…

– Сидеть, я сказал! – повторил тот, и юноша рухнул обратно на стул.

– Это у него профессиональное, – ласково произнес Руперт. – Не обращайте внимания.

Дожидаться, пока стюард подаст стул, Сидельских не стал, уцепил ближайший свободный из-за соседнего столика и уселся. Каролина смотрела на него с детским любопытством, а комиссар, похоже, только что обнаруживший присутствие дамы, не замедлил облобызать ей руку.

– Госпожа Кисленьких? Наслышан, наслышан! – сказал он вполне галантно.

Дэвид же, оказавшийся к комиссару вплотную, постарался незаметно отодвинуться, пусть даже так он опасно приближался к Полу Топорны. Офицер суда был злом знакомым и привычным, да даже и не злом вовсе, а уж беарийский поручик – так и вовсе славным человеком! А вот комиссар юстиции с такими замашками… И еще – Дубовны припомнил, что именно о Розене Сидельских в университете ходили самые жуткие слухи.

Комиссары юстиции занимались тем, что за определенное вознаграждение разыскивали лиц, уклоняющихся от исполнения наказания, назначенного городскими адвокатами. А поскольку платили им поголовно, то… «Целиком везти через три границы было слишком уж хлопотно», – частенько отговаривались они, предъявляя добычу…

– Господин фон Цект? – говорил тем временем комиссар. – Как же, имел честь быть знакомым с вашей прелестнейшей матушкой! Руппи, кстати, а что вас занесло сюда этакой компанией?

– Да есть у нас дельце на Мглистых островах, – туманно ответил следователь.

– Вот совпадение! – хмыкнул тот. – У меня тоже!

– Опять ловишь кого-то?

– Да, сбежал один, – фыркнул Сидельских, – а с островов выдачи нет, он у нас политическим считался… ну, ты знаешь, жертва режима, все дела. То есть за выкуп-то они его отдать согласны, но…

– Дешевле и надежнее заплатить тебе, – кивнул следователь. – И как на этот раз?

– На этот раз у меня с собой большой саквояж, – ухмыльнулся тот. – Говорю же, выдачи нет, как тут еще прикажешь работать?

– А-а, – понимающе кивнул Бессмертных, а Дубовны уверился в том, что все рассказы о комиссаре – чистая правда.

Ну и выглядел он… соответствующе. Никакого фрака, на ногах так и вовсе – легендарные сапоги, которые носят беарийские пастухи-отморозки из тех, что пасут оленей в далекой тундре. Их острыми мысками запросто (если со сноровкой) можно запинать парочку волков, что пастухи частенько и проделывают, а тяжелыми каблуками – погонять верховых оленей. Правда, поговаривали, Сидельских использовал их в несколько ином качестве…

– Дэвид, по-моему, вам нехорошо, – заметил вдруг Бессмертных. – Опять засмотрелись на какую-нибудь красотку? Вам Каролины мало? Ах, не засмотрелись… Понятно, вы просто переутомились. Теодор?

– Похоже на то, – флегматично ответил доктор. – Отпустите молодого человека, Руперт, пускай выспится, как следует!

– Идите уж! – отпустил следователь стажера и тот, неуклюже извинившись, отправился в свою каюту.

По правде говоря, спать он не хотел и даже не слишком утомился. Конечно, компания комиссара юстиции – это не подарок, но Дэвид уже был достаточно закален теорией и практикой каролевского скоросудия, чтобы не дрогнуть.

Дело было в другом. Дэвид Дубовны просто-напросто страдал!

Причина страданий была вполне тривиальна. Конечно, душу стажера грел подарок прекрасной Ирмы Конг (ее он боялся даже воображать, чтобы чего-нибудь не вышло, но ее светлый образ хранился в его сердце), но она ведь была далеко, и…

Ну а кроме того, оказалось, что юноша является спутником таких высоких особ… Ну ладно еще шеф, ладно госпожа Кисленьких, но теперь еще и Берт оказался султаном! А те франтоватые сапоги, носившие явные следы деятельного употребления?.. Ощущение собственной ничтожности было невыносимо!

Впрочем, очень скоро Дэвид решил, что страдания неконструктивны и непродуктивны и принялся экспериментировать. Объектом эксперимента он мужественно выбрал себя за неимением иных альтернатив. Метод был прост, а в качестве инструмента выступал свежий номер «Ушелиц с Тау Кита: диких, но симпатичных», которым стажер разжился в порту Болотноградска. Издание продавалось запечатанным в непрозрачный пакет, и одно это уже говорило о нем как об идеальном средстве проверки!

Итак, юноша снял обертку и уставился на обложку журнала. Пока ничего особенного, хотя… вот уже цепочка предупреждающе сдавила его горло! Мужественно проигнорировав предупреждение, Дэвид перелистнул страницу и уставился на лиловокожих таукитянских ушелиц. Наличие хвоста его не смущало, ибо скупо одетые туземки были более чем миловидны, пусть и четвероруки…

Стажер Дубовны пришел в себя на полу возле койки. Горло саднило, журнал валялся рядом: очевидно, душить негодяя до смерти в задачу «подарочка» не входило, и это обнадеживало. Решив, что двум смертям не бывать, а одной не миновать, юноша продолжил эксперименты…

Через три обморока Дэвид все же проявил смекалку и сумел намотать под цепочкой плотный шарф. Помогло не сильно, но отпущенное ему время увеличилось на две секунды. Примерно две: он, конечно, засекал по хронометру, но, во-первых, тот врал, а во-вторых, Дэвид не всегда мог уловить момент, когда лишался чувств от недостатка кислорода. Впрочем, это его не остановило, а закончить со своими опытами он решил, когда понял, что завтра не сможет показаться на публике. Вот не сможет, и всё!

Пораскинув мозгами, стажер собрал в кулак оставшуюся силу воли, намотал на шею шарф (уже поверх цепочки) и вышел из каюты. В конце концов, были вещи, которые он готов был пережить, чтобы избежать гнева патрона!..

…В дверь каюты доктора Немертвых неуверенно постучали. Подождали и постучали еще раз, теперь уже с отчаянной решимостью.

– Открыто, – отозвался тот и поздравил себя с тем, что его способности никуда не делись, а даже и усилились: если прежде доктор неплохо видел сквозь тонкие двери, то теперь и полдюйма стали не являлись помехой.

Впрочем, какое там видение! Тут любой мало-мальски опытный человек догадался бы…

На пороге стоял Дэвид Дубовны, и вид молодой человек имел самый что ни на есть отчаянный и несчастный.

– Что-то случилось? – поинтересовался доктор.

– Да… то есть, нет… то есть… Можно, я вам расскажу?! – выпалил стажер на едином дыхании. – Ну пожалуйста!

– Расскажите, – согласился Немертвых, присаживаясь на койку. – Да вы сядьте вон хоть на стул, не бойтесь. А дверку прикройте, прикройте… Что у вас случилось?

– Да вот это же! – Дэвид отчаянно дернул цепочку с кулоном. Бозончик заметался активнее. – Я… я не могу так жить!