стороны, сейчас конец восьмого класса. Если идти в ВШМ нужно закончить одиннадцать, а это еще три года. Подтянуть несколько ключевых предметов реально. Но, ведь блатных всех пропустят вперед, все у кого заплачено, все у кого блат, далее уже те, кто пробился сам. Сможет ли он попасть в единицы самостоятельно пробившихся. Что-то сильно сомнительно. А если быть честным, то однозначно нет.

И вновь его мысли вернулись к Михаилу. В прошлой жизни, наверное, в конце девятого класса, Миха предлагал пойти в ментовку, но после одиннадцатого. Правда тогда казалось, что их и в десятый то навряд ли возьмут. Серега вот, даже и не пытался. А Миха, значит поступил, причем в Москве. Блин, точно, его же батя в Москву заберет. А батя у него мент, правда Серега не помнил в каком он звании сейчас, сможет ли он помочь и ему? Одни вопросы пока и нет ответов. Но вчерне план был готов. А если что можно и переиграть.

Вопрос как заработать сейчас не снимается. Но конечно требует дополнительных размышлений. Да и по поступлению может что еще придумается. Покинув туалет как раз под звонок, Серж отправился вниз. Лучше бы конечно более в школе не появляться сегодня. У входа, нашел расписание уроков и проверил еще раз, что ничего его не держит. Даже если понадобятся оценки в следующем году, то его отсутствие сейчас не скажется.

Тут он увидел Мишку и решил попробовать с ним поговорить. Все же хотелось с кем-то обсудить. К тому же Михаила он то же видел в последний день, это могло быть связано. Ну и вообще, с Михой стоит закорешиться, как вариант попасть через него в ВШМ. Более достойных кандидатов для укрепления связей пока не было, будущих олигархов или их детей в его кругу не было.

— Здорово, Миша, — громко пробасил Сергей и сунул руку для пожатия.

— Виделись вообще-то, Серый, — посмотрел тот, подозрительно.

— Есть дело надо перетереть.

Глава 3

Михаил Артаньянов, конец мая 1994г.

Дома меня ждало небольшое выяснение отношений с родителями. Ведь в моем дневнике красовалась двойка за четверть. Первая! Ранее такого не было, было навалом обычных, за контру, за самостоялку, за домашку или за классную. Всякие были, но не четвертные.

— Дожили! Докатились! Двойка! — причитала мама.

— Ну не стал я ее исправлять, что толку, все равно итоговая трояк! — защищался я.

— А в следующей четверти что? — спрашивала мама.

— А что, в следующей? Буду учиться, — пожал я плечами, — как обычно.

— Как обычно?! — взревела мать. — На двойки!

— Ну постараюсь на тройки. — заверил я.

— Что?! — казалось ее разозлило это еще больше. — Да, вы послушайте, его! На тройки! С каких пор у нас тройка ориентиром стала?!

— Да давно уже твой сын скатился в тройки и двойки. Не фиг было в школу отдавать раньше времени. — защищался я, выкатывая и свои претензии.

— Ах, это я виновата, что ты прогуливаешь неделями?!

— Ну уж неделями, — скромно шаркнул я ножкой, изобразив кота матроскина, — не преувеличивай мои подвиги.

— Я сейчас тебе как дам! — схватила мать полотенце, а я ретировался в свою комнату и закрылся на замок. — Открой! Открой немедленно! — колотила мать дверь.

— Успокойся сначала. — посоветовал я.

Драться с матерью ну совсем не к лицу, а как еще спастись от попытки побоев? Нет, меня никогда, ну или почти никогда не били, но все же полотенцем хлестануть вполне могли и процедура это не приятная, терпеть такое я не собирался, но и маме отпор давать было неуместно.

— Я сейчас сломаю замок! — крикнула она.

— Ломай. — вздохнул я. — А то много у нас целой мебели дома?

Впрочем, можно ли причислить дверь к мебели? Да и дверь была очень далека от шедевра, стандартная установленная строителями при сдаче квартиры, она имела было щель под низом в две моих руки, пока ее папа не заделал, закрепив там доску. Хрясь! — раздался треск дерева о гнущийся язычок простецкого замочка. Звяк! — отвалился все же замок с выдернутыми шурупами.

— Ну спасибо, — грустно посмотрел я на испорченный запор.

— Нечего закрываться! Незачем тебе замок иметь! Что тут прячешь?! Куришь в форточку? — надрывалась мать.

— Мне что личное пространство не положено? — спокойным тоном спрашивал я, прекрасно зная, что именно такой спокойный тон бесит более всего.

— Положено?! Да что тебе может быть положено?! Что ты тут вообще сделал?! Может заработал на эту квартиру? — начала мать старую песню.

— Может вы на нее заработали? — парировал я, не в бровь, а в глаз.

— Что?! — захлебнулась возмущением мать.

Квартира у нас появилась в результате размена бабкиной квартиры, дед умер, брат матери с семьей укатил в Магадан, в общем к чему одной бабке хоромы? А так у нее отдельная квартира и у нас, только мелкая, малогабаритная и в микрашке.

— Ты, — задахнулась возмущением мать, — ты, что-то может купил в эту квартиру? — продолжила мать — Может на работу пойдешь?

— Может и пойду! — заявил я.

Прошлым летом я с пацанами пытался поработать на рынке, грузчиками. Только там своих нормальных сильных, взрослых грузчиков хватает. Работали весь день и заработали один арбуз. На будущее конечно всем нам наука оговаривать условия работы и вознаграждения до того, как работать. Но, было весело.

— Куда? Грузчиком? — припомнила опыт моей работы и мама.

— А может и так! –гордо заявил я.

— Борз! — крикнула мать. — Почему ты опять молчишь?!

Ну да, такое вот имя, у отца, а я разве не говорил, что по папиной линии мы чеченцы?

— Мансур! — строго заявил папа, появившись в комнате, — Зачем ругаешься с матерью?

Блин, придется открыть страшную тайну я вообще не Миша. Если смотреть в свидетельство о рождении я…. Нет не Мойша, я Мансур, слышали же, что папа сказал? Да, вот такие пироги с котятами. Мама у меня русская, если не считать прабабку из Эбураков, бабку из Белоруссии и прадеда из Польши. Ну типичная же русская. По отцу же мы чеченцы. С отцом правда родня порвала все отношения