Я заплакала: Эмин не слышал меня. Говорил, говорил… все тише и тише. Я хватала его насильно и пыталась вытащить, но куда мне?

Эмин отяжелел.

- Эмин, вода холодная! Не себя, так меня пожалей! – взмолилась я.

- Тихо, тихо...

- Эмин, холодно, - всхлипнула я.

Мои руки опустились на лед. Я бессильна.

Сердце обливалось кровью, легкие давно дышали через раз.

- Скоро ты станешь свободной, - шепнул он.

Я почти поверила, что его зверь слетел с катушек. Я целовала его, смешивая наши слезы, я дышала на его бледные щеки, чтобы вернуть его к жизни. Звала на помощь, но слишком боялась отойти хоть на метр. Боялась вернуться и не увидеть его голову, торчащую в проруби из-за толстого куска льда.

Я только до берега не пошла, но сделала ради него все.

Почти все.

Воздух просвистел – моя ладонь взметнулась. В следующую секунду смертельную тишину нарушил звук пощечины.

Когда у тебя не остается выбора, все сделаешь. И больно, и сладостно, и горестно сделаешь. Зато Эмин открыл глаза, когда я уже считала его мертвым. В серых бездушных глазах появилась жизнь.

- Эмин, я люблю тебя. Люблю, слышишь?! – я схватила его за ворот тяжелого мокрого пальто, - если ты уйдешь, я следом нырну.

- Ради меня? – он хрипло засмеялся, нехорошо засмеялся.

- Я клянусь тебе! – заорала я, - смейся, Эмин! А я следом пойду, и ты уже ничего не сможешь сделать. Не остановишь меня, понял?!

Улыбка слетела с его синих губ.

Эмин в упор посмотрел на меня. Зло, яростно. Он бы хотел, чтобы я жила. Он уже здесь отпустил меня в другую, счастливую жизнь. А я сказала, что умру за ним следом.

Сейчас я понимаю: если бы провалилась я – нас бы никто не спас. Если бы прошла еще хоть минута его нахождения под водой, Эмин бы погиб.

Он уже почти не говорил.

Почти не смотрел.

Все почти.

Дышал так, через раз. С хрипом.

- Помоги мне, маленькая, - попросил он вдруг.

- Боже! Конечно, - выдохнула я.

Со слезами на глазах я вытащила Эмина из бездны. С его помощью это стало возможным.

Схватив Эмина за ворот пальто, я еще долгие минуты оттаскивала его тело подальше от опасной глубины. Я оставила Эмина на берегу, чтобы вернуться к машине и вызвать Колю по телефону. Он ответил сразу.

Вернувшись, я протащила Эмина дальше – к земле. Она не такая холодная. Почувствовав слабый пульс на его шее, мне хотелось заплакать.

- Я больше не могу, - захныкала я, - убью тебя, Эмин! Вот только спину разогну…

Каждая минута могла стоить жизни, Эмину нужно было тепло.

Сделав глубокий вдох, я потащила нас дальше - к машине. Внутри зажгла печку, и кое-как мы забрались в салон. Скинув с себя шубу, подаренную Эмином, я накрыла его тело, а сама легла рядом, каждую минуту беспрерывно слушая его пульс.

- Диана… маленькая моя…

- Я здесь, Эмин. Коля уже едет. Скорая тоже. Я рядом.

Я приложила ладони к лицу Эмина. Он совсем беззащитный, таким его видела только я.

- Пожалуйста, не закрывай глаза, - взмолилась я, - только не засыпай. Говори со мной.

- Говорю…

Все казалось так просто: телефон в машине, стоило мне только вернуться туда и набрать Колю - он бы примчался за пятнадцать минут. Но тогда я бы не удерживала Эмина на плаву, а он бы непременно ушел под лед, превратив те пятнадцать минут в роковые.

- Что тебе говорить? – спросил он слабым голосом.

- Что любишь меня.

- Да… любовь у меня больная. Дурацкая.

Я заплакала, склоняясь над Эмином.

Сумасшедший. Жестокий. Мой.

Я поцеловала его щеки – они все еще были холодными до жути. Я целовала не губами – языком, он был самым горячим, что осталось в моем теле. Я облизывала лицо Эмина, а он что-то бормотал, но слушался и не засыпал.

- Я боюсь того, что будет завтра.

- Почему ты так говоришь? – прошептала, обдувая его горячим воздухом.

- Боюсь, что ты уйдешь. А я не отпущу. Боюсь больно сделать, а я сделаю.

Я поцеловала его лоб – температура менялась. Кажется, к Эмину возвращался голос, но жар вызвал у него бред.

Где же Коля?! Скорая?! Хоть кто-нибудь?..

- Я тебе все дам, Диана.

- Ничего мне не нужно. Только ты живи, черт возьми! - разозлилась я.

- Все дам, но ты не бросай меня. Иначе я во тьму уйду. Беспросветную. Отец утянет меня за собой, сделает похожим на зверя.

- Эмин, у тебя жар. Ты лучше говори о том, как сильно меня любишь.

- Безумно люблю. До одури. Ты – свет мой, Диана. И я пытаюсь идти на этот свет. Как котенок пытаюсь. Ты только не бросай, ладно? Иначе клянусь: повязну я во тьме. Без тебя в бездну провалюсь.

Я потрогала его лоб. Заболеет теперь. Но главное, что жив.

На глаза навернулись слезы, из сердца моего хлыстала кровь.

У Эмина было много врагов, но самым главным из них оказался он сам. Никто не мог его убить – он сам смог.

- Хорошо, Эмин, - закивала я, - ты только скорую дождись, ладно?

Я сжимала его пальцы, пытаясь отогреть. Ноги грела, каждый палец нежно согревала.

Сирены скорой стали моим утешением.

Когда в машине аккумулировалось тепло, приехал Коля и много-много машин с проблесковыми маячками. Коля отследил наш сигнал.

И тогда все закончилось.

Но эта ночь осталась в моей памяти навечно. Ее не стереть наждачкой - я на жизнь запомнила, как этот большой и важный человек из телевизора цеплялся за лед синюшными пальцами, а после - просил не бросать его.

Я долго восстанавливала спину, он лечил простуженные легкие.

И никто из нас не говорил о той ночи более. Просто каждый раз, смотря на хозяина города по бездушному телевизору, я вспоминала другого Эмина.

Дикого. Холодного. Сумасшедшего.

Вспоминала, как снимала его одежду и отогревала языком его тело.

Ты совсем другой, Эмин. И меня ты не проведешь своей вальяжной позой. Внутри тебя – настоящая бездна.

***

- Диана! Диана, ты снова кричишь!

Голос бабули разбудил меня.

Я резко открыла глаза. Моя спальня. На пороге стояла мама, за ее спиной – только что прибежавший Эльман. Бабушка закрыла перед ними дверь и подошла ко мне близко-близко.

- Внучка, что тебе приснилось? Я слышала его имя. Ты бредила.