– Тамара Голик ушла, по-моему, чуть раньше; Алина Ким ушла сразу после показа, на прием не осталась, она у нас «вещь-в-себе» и держит дистанцию. Юлька тоже ушел, не его компания. К сожалению, камера на выходе из Дома вышла из строя. Аня была здесь, убирала, я хотел затащить ее в зал, но она ни в какую – стеснялась. Потом ушла Снежана, и осталась одна Сандра: она у нас любит потусоваться на публике. Она уходила последней.

– Алина была на приеме! – сказала Регина. – Я приказала всем быть, хотела снимки с гостями.

– Точно! Недолго, – сказал Игорек. – Ани и Юльки не было вообще.

– Понятно. То есть когда уходила Снежана, из ваших оставалась одна Сандра?

– Вроде да.

– А гости? Кто был в зале?

– Оставалось человек одиннадцать, почти все уже разошлись. Кое-кто еще был внизу. Когда Сандра стала кричать, они кинулись наверх. В зале были Леша Добродеев, Иван Денисенко и Рощик – Рощенко, конкурент. Леон Маркин крутился, мы с Региной не в счет. Если с нами, то тринадцать. Чертова дюжина. Все вроде.

– Без Рощика не обошлось, – сказала Регина. – Он способен на любую подлянку.

– Рощик мухи не обидит, – сказал Игорек. – Язык как помело, согласен. Но чтобы убить? Категорически нет!

– Ты откуда знаешь? – пробурчала Регина. – Еще Ленька Маркин крутился.

– Кто такой Ленька Маркин?

– Аферист из Парижа, не пропускает ни одного показа, всюду лезет… без мыла. Леон Маркин… Федя, поможешь? Нам же ничего не говорят!

Федор достал носовой платок и высморкался:

– Если смогу. Надо бы поговорить с девушками и женихом. Кто он такой?

– Руслан Бродский, у него строительный бизнес. Я позвоню, попрошу встретиться с тобой. Девушки всегда под рукой. Когда?

– Завтра в десять. Начнем… – он замялся на миг. – Начнем с Сандры. Значит, Сандра в десять. С кем Снежана дружила?

– С Тамарой Голик.

– Следующая Тамара. Потом уборщица, как ее?

– Анна Кулик.

– Да. Потом та, которая ушла… Алина, кажется? И молодой человек, Юлий Крещановский. Примерно по полчаса на душу. А потом жених. С ним я встречусь в городе. Кто из охраны дежурил? У вас амбал на входе, он?

– Он. Стас Зубов. Их двое. Второй болеет уже неделю.

– Камеры?

– Есть. Одна – в зале, другая – внизу на выходе. Как назло, нижняя вырубилась в девять с минутами. Твой дружбан забрал записи. Могу дать запись дефиле и приема, – сказал Игорек. – Посмотришь на девушек. Может, сам захочешь. – Он ухмыльнулся. – Всегда примем.

Это была старая история – Игорек и Регина приглашали Федора в «мужские модели»: как раз такой и нужен, говорила Регина, красавчик и фигура, подумай, Федя. Федор отбивался, Регина приставала и требовала; Игорек хихикал и закатывал глаза.

– Давай посмотрю. Тогда все. До завтра.

– Куда? – Регина схватила его за рукав. – Не пущу! Ты же совсем больной! Сейчас мы тебя поправим народным средством, по бабкиному рецепту. Стас потом доставит домой.

Федор попятился:

– Ребята, я лечусь дома, накупил всего… Врач был. Все в норме. Мне уже лучше, честное слово!

– Игорь, держи его! – приказала Регина; она уже утерла слезы и пришла в себя. – Ничего не хочу слушать!

Кончилось тем, что они оказались в кабинете Регины. Она достала бутылку виски, стаканы и блюдце с нарезанным лимоном, разлила:

– За успех! Поехали, Федя! Это тебе не отрава из аптеки, чистый продукт. Все как рукой снимет. Ну! Первая колом! За здоровье!

Игорек подмигнул Федору; они чокнулись и выпили…

– Вторая соколом! – скомандовала неугомонная Регина. – За истину!

Они снова выпили. Федор попытался ускользнуть, но не тут-то было.

– Третья – мелкой пташечкой! – объявила Регина. – За нас!

…Она сидела перед Федором: пышная, с торчащей дыбом львиной гривой, в синем платье с глубоким декольте, увешанная блестящими побрякушками, слишком крупная для моделек. Рассматривала его. Он, в свою очередь, скользнул взглядом по ее лицу… Сандра! Выпуклые карие глаза Сандры напоминали кофейные зерна на белом фарфоре, вывернутые губы сверкали лиловой с золотыми искорками… помадой? Лаком? Федор затруднился с определением: среди его знакомых женщин с подобной экзотикой не наблюдалось. Ее кожа была теплого и приятного глазу цвета молочного шоколада. Она сидела перед ним, грудь вперед, забросив ногу на ногу и сцепив руки на коленях. Он заметил, что у нее поразительно красивые руки с длинными лиловыми ногтями… с золотыми узорами! Фамилия Сахно плохо вязалась с ее внешностью. Дитя любви и страсти, сказал Игорек: папа из Танзании, мама наша, сгоряча вышла замуж, а потом сбежала, не выдержала африканской экзотики.

– Добрый день, Сандра, – сказал Федор. – Спасибо, что согласились встретиться. Меня зовут Федор Алексеев, я…

– Знаю! Игорек сказал, вы – профессор из университета! – ухмыльнулась Сандра, беспардонно разглядывая Федора. – Он сказал, вы – частный детектив и у вас свой дедуктивный метод, а еще вы консультируете полицию и сразу просекаете, кто убийца. Я первая ее увидела! – похвасталась она. – Все уже разошлись, я тоже собиралась, пошла за пальто, вхожу, а Снежана в кресле перед зеркалом… Ну, думаю, никак не налюбуется! Горел один светильник, полумрак… Я еще подумала: что, интересно, в такой темноте можно увидеть? Присмотрелась… – Она ахнула и приложила ладони к щекам. – А там кровь! У нее все лицо в крови! Белое платье в крови, на столике все залито. И туфля посередине комнаты – я споткнулась! Прямо застыла вся, не могу пошевелиться, чувствую, сейчас упаду! И голос пропал! Хочу закричать и не могу! А потом как закричу! Выскочила оттуда, прибегаю в зал, кричу, не могу остановиться! И главное, чувствую, что кто-то бежит следом и сейчас ка-а-ак схватит!

У девушки была выразительная мимика, она кричала и размахивала руками, не забывая стрелять глазами и поправлять свою пышную гриву. Федор поднял руку, останавливая ее, и спросил:

– Сандра, вы никого не заметили в коридоре? Когда шли в гримерную и потом? Вам показалось, что за вами кто-то бежал…

Она замолчала, уставившись на него, словно переваривая вопрос, и Федор подумал, что она напоминает остановленную на скаку лошадь.

– Не заметила, – сказала она не сразу. – Там никого не было. Если честно, я боялась оглянуться. Может, и бежал. Все уже разошлись, оставалось всего несколько человек. Регина Павловна, ее подруги, еще фотограф Иван Денисенко… он говорит, что художник, и журналист Леша Добродеев из «Вечерней лошади». Все свои. А я бегу и кричу, прибегаю в зал и кричу, не могу остановиться! Игорек подскакивает, хватает меня и трясет, а я не могу остановиться! Никогда не забуду! Колье пропало! И еще сережка! Ее убили из-за колье! Она после показа надела… с сапфирами.