кажется, Давиду не нравится моя отрешённость.

— Это всё… всё слишком, — я не удерживаю слезы, которые теперь катятся из моих глаза. — Вы понимаете, насколько унизительно для меня то, что сейчас здесь происходит.

— Ты радуешь меня своим телом, — пожимает плечами Давид. — Не вижу здесь никакого унижения.

— Вы не понимаете!

— Нет, — рявкает мужчина. — Если бы я не захотел смотреть на твое тело, если я нашёл его уродливым и некрасивым — тогда это было бы унижением.

Он бросает салфетку на стол и поднимаясь, обходит стол, оказываясь возле меня.

— Ты прекрасна, детка, — говорит он, в проводя сбитыми костяшками пальцев по моему обнаженному плечу. — Я хочу тебя.

Я вскидываю на мужчину испуганный взгляд, но замечаю, что Давид сейчас улыбается. Этот холеный, ещё мгновение назад дико раздраженный мужчина, улыбается, разглядывая испуганную меня.

— Уля, этот был твой выбор — ты могла порадовать меня своим роскошным телом в красивом наряде.

Оттянув лямку на моём бюстгальтере, владелец дома добавляет:

— Эти тряпки меня тоже раздражают, но я решил пощадить твою скромность.

Он проводит пальцами по моей груди.

— Но в следующий раз я не буду столько благодушен.

Темные прищуренные глаза встречаются с моими — испуганными.

— Ты всё поняла? — спрашивает мой мучитель.

Я киваю.

Да, я поняла. Поняла!

— Иди, переоденься, — произносит Давид голосом строгого учителя.

И… я зависаю.

Он замечает это — и прищуриваясь, снова протягивает руку к моему бюстгальтеру.

— Пожалуйста! — прошу я, решив в этот раз не бороться. — Это не то, что вы думаете!

Рука замирает.

— Расскажи мне, — предлагает мужчина, и я немного выдыхаю, надеясь объяснить свою правду.

— Я не могу надеть вещи прямо из магазина. Я так никогда не поступаю.

Он всё ещё не понимает.

— Вещи. Сначала ткани где-то лежали, затем уже отшитые детали, затем готовая вещь на складах и в магазинах.

Давид слушает меня с любопытством.

— Что, в итоге, ты хочешь? — спрашивает он.

— Можно, чтобы их сначала постирали, — робко предлагаю я.

Мужчина зависает.

А затем начинает смеяться.

— Хорошо, — кивает он и зовёт какого-то Сергея. В дверях появляется слуга — не тот мужчина, что приносил нам завтрак, а совсем другой человек.

— Передай Кате, чтобы все вещи Ульяны Юрьевны были незамедлительно отправлены в стирку.

— Конечно, Давид Алексеевич, — сдержанно, с достоинством кивает мужчина.

— И принеси один из моих халатов, — добавляет Давид.

Только тогда Сергей позволяет себе скосить взгляд чуть в сторону — его явно сильно удивила просьба начальника. Через минуту халат доставлен в руки Давиду.

Нет, он не собирается снять свой деловой костюм и поменять его на халат — Давид надевает свой халат на меня.

Я в нем утопаю, ни подворачивание рукавов, ни туго затянутый пояс не спасают дело. Сзади подол вообще волочится как причудливый шлейф монаршей особы… Но я всё равно радуюсь, потому что это всё равно лучше, чем расхаживать по дому в одном белье.

— Теперь давай-ка продолжим завтрак, — Давид, возвращается на своё место и допивает свой кофе.

Я же съедаю бэйгл, предварительно намазав его сыром с травами. Несмотря на моё нервное состояние, я всё же отдаю должное простой, но качественной еде. В этом доме явно следят за тем, чтобы к столу подавалась правильная, здоровая пища.

Давид внимательно следит затем что и как я ем и. Его глаза каждый раз загораются опасным светом, стоит мне только что-то взять в рот.

Самое ужасное, что эти его взгляды вводят меня в краску. Кроме этого, я всё ещё чувствую себя неловко от того, в каком виде мне приходится завтракать.

Да, сейчас я сижу не сижу за столом в одном только нижнем белье — практически обнажённая, моё тело прикрыто. Но это не дает мне чувства защищённости, потому что на мне сейчас надет халат хозяина дома.

Сделав глоток кофе, я думаю о том, что если бы я и не знала, не слышала как Давид просил слугу принести сюда его халат, я бы поняла это по запаху.

Халат, который сейчас на мне, пахнет не только кондиционером для белья, но на нем ешё чувствуется собственный запах Давида. Это будоражит меня. Я должна была бы брезгливо поморщиться и спросить этого Сергея, который принес халат, точно ли он принес чистый, но мне это странно не важно, потому что я купаюсь в запахе мужчины, и это будоражит мою кровь.

Давид

Моя детка выглядит прекрасно в моём халате. Конечно, ей лучше без него, но несмотря на то что сейчас она замотана в ткань с ног до головы, я всё ещё помню ещё нежное тело с превосходными изгибами.

Ульяна красавица, как я и ожидал.

Тонкие руки, высокая грудь — своя, не сделанная у хирурга, что в наше время уже редкость. Прекрасная светлая кожа, без фальшивого загара. Мне хочется ласкать губами, пробовать её на вкус.

Я недоволен тем, что мне пришлось позвать слугу, чтобы моей детке принесли одежду — это лишило меня главного удовольствия завтрака.

Но это ничего не меняет теперь. Я уже видел её красоту, я запал на неё — мне хочется больше, хочется чтобы она не просто находилась со мной в одном по комнате, не просто сидела за одним столом со мной.

Мне мне хочется её в своей постели.

Надо мной.

Подо мной.

Мне хочется впиваться в её тело, целовать, пробовать её на вкус.

Но пока я смотрю за тем, как она ест свой завтрак, и представляю что эти нежные губы делают совсем иное…

Я хочу её и в то же время не хочу её пугать. Тем более, что моя детка всё ещё пытается со мной бороться. Её появление на завтраке во вчерашнем наряде как раз это доказывает. Но я прощаю ей это. Теперь, после того, как полюбовался её телом.

Надеюсь, она уже усвоила этот урок, который я сегодня ей преподнёс.

Я верь, что моя Ульяна умная, и что она больше не будет меня расстраивать.

Потому что я хозяин положения.

Хозяин её положения.

Глава 4

Ульяна

После завтрака я поднимаюсь в свою комнату. Я имею в виду в ту комнату, где я провела ночь.

Там уже убрано всё убрано, кровать застелена, а все подарки Давида куда-то делись за исключением сумок, шляпок, и туфелек и футляров, которых я вчера не видела.

Я подхожу открываю один из футляров и вижу дорогой колье. В футляре поменьше лежат бриллиантовые серёжки. Тут есть всё: подвески, цепочки, часы, даже брошки.

Я понимаю что