вижу над собой белоснежный потолок с впаянными в него маленькими кристалликами, которые и давали вчера свет.

Отдохнувшее тело по ощущениям будто парит на легкой пуховой перине, кожу приятно ласкает шелковая простыня, а щеки щекочут солнечные лучи, нагло проникающие сквозь окно.

Ощущение, как будто все, что со мной происходило до этого утра — кошмарный сон. Моя работа на Зордана, его угрозы, опасность для Мару, мой арест и поездка с оборотнем…

Чтобы как-то спустить себя с небес на землю, запускаю руку между перинами, нащупываю скомканный лист. Письмо. Достаточное доказательство?

Мамочка, могла ли ты предположить, что однажды в твой дом явятся палачи из Керниолии и перебьют всех? Понятия не имею, как нам с сестрой удалось спастись…

Но отец Зордана не раз напоминал мне, как мы должны быть ему благодарны. А потом Зордан пришел ко мне с требованием вернуть долг, и я… Я пошла на все, чтобы Мару могла дальше спокойно жить и не знать всей той грязи, в которой мне приходилось возиться.

Спускаю ноги с кровати и по мягкой дорожке, нагретой солнечными лучами, иду к той двери, за которой, по моим предположениям, находится ванная. Конечно, она не такая просторная и богато декорированная, как та, что у короля в спальне, но тут тоже есть ванна и умывальник и даже ростовое зеркало.

Из него на меня смотрит молодая, отдохнувшая девушка с будто сияющей изнутри кожей, легким румянцем на щеках и роскошными черными волосами. Да уж, что бы я ни думала о тех девушках, что меня вчера «готовили» из меня сделали красивую куклу.

Умываюсь на скорую руку, заплетаю косу и выхожу в комнату, собираясь надеть свое вчерашнее платье. Оборотень сказал вчера, что за мной придут, чтобы отвести на завтрак. Но не в этой… кхм… ночнушке же мне идти.

Но не успеваю я приготовить платье, как раздается стук в дверь. Резко стягиваю с кровати покрывало и заворачиваюсь в него.

— Войдите! — отвечаю, а сама отхожу подальше.

Дверь приоткрывается, и внутрь вплывают те самые девушки, которые меня вчера «готовили». Но сегодня у них совсем иной вид. Как только они перешагивают порог, глаза их упираются в пол, а сами они кланяются. Я даже не сразу понимаю, что происходит и чего от меня вообще хотят, пока за спинами девушек в дверном проеме не замечаю Керниола.

Он не сводит с меня взгляда, будто оценивая, как я спала. Желтый опасный блеск в его глазах завораживает, как ночью, перед тем, как я заснула.

— Мы хотели…

— Госпожа, мы просим…

— Дело в том, что…

Они говорят вразнобой, мямлят, топчутся неуверенно, что я не знаю, как реагировать.

— Твои горничные хотят сказать, что они просят прощения за все то, что вчера наговорили, обещают больше не допускать таких ошибок и примут от тебя любое наказание, — жестко произносит Керниол. — Так каково будет твое слово?

Я теряюсь. Мое слово? Я должна как-то решить судьбу девушек? И… я ослышалась, или он сказал, что они мои горничные?!

Пресветлый! Я, по-моему, схожу с ума.

— Я думаю, — выдавливаю я из себя, — со всеми случается… Вы же сказали позаботиться обо мне. Они… Мне кажется, они хорошо обо мне позаботились. Вам так не кажется, Ваше Величество?

Чудится, на мгновение его глаза темнеют, но потом возвращаются к цвету солнечного янтаря.

— Если ты так считаешь, я рад, — он опускает подбородок и переводит взгляд на девушек. — Надеюсь, вы хорошо запомните, что сплетни — это ненадежный источник информации. Помогите Эйре собраться к завтраку, я жду ее в столовой.

Девушки очень синхронно опускаются в поклоне и когда дверь закрывается, тут же бросаются ко мне. Они делают все слаженно и молча, как будто не один раз до этого проделывали подобное.

Интересно, какой же у меня на самом деле статус при короле сейчас? Наложница? Фаворитка? Может, просто гостья? Сколько таких, как я, уже было до меня, что они вот так научились?

Почему-то эта мысль кажется особо неприятной, хотя по сути какая разница. Но… от девушек может быть и польза.

— Часто к вам король приезжает? — закидываю удочку я. — Один?

Они переглядываются, но не отвечают мне. Я разочарованно поджимаю губы. Вчера они были более болтливые…

Довольно скоро все приготовления были завершены, и меня, буквально под белы рученьки, подхватывают и провожают вниз, к столовой, но внутрь со мной не проходят.

Я бы тоже не проходила, но вариантов у меня нет. Я делаю шаг через огромные двустворчатые двери, высотой как минимум в два моих роста, и оказываюсь в просторной столовой, пол которой выложен натертым до блеска паркетом, а сквозь окна, уходящие под самый потолок, украшенный красивой росписью, изображающей степь, все пространство заполняет солнечный свет.

Из-за стоящего по центру стола встает Керниол и отодвигает мне стул, показывая тем самым, где мне сидеть. По правую руку от него. Совсем близко. Чересчур близко для той, которую он по прихоти забрал с казни и которой дали задание шпионить за ним.

— Я всегда думала, что людям моего статуса положено есть на кухне, — говорю я, не спеша занять стул, около которого стоит оборотень.

— А я думал, я еще не озвучивал твой статус, чтобы ты делала какие-то выводы, — отплачивает Керниол мне той же монетой. — Я решил, что ты будешь сидеть тут. И не вижу смысла с этим спорить.

— Ваше Величество, к чему эти игры? Я пытаюсь понять, что вы от меня хотите, но не понимаю, — сомнения и внутренний протест не дают мне просто взять и согласиться. — Вы увезли меня, потом мне четко дали понять, для чего я вам нужна. Потом вы приходите и переворачиваете все мои мысли вверх ногами, а утром вообще шокируете тем, что даете трех горничных.

Он молча выслушивает, лишь слегка подняв бровь.

— Еще вопросы? — ухмыльнувшись, говорит он.

— Главный: что вам от меня нужно? — сжимая юбку совершенно потрясающего и явно дорогого платья из заграничных тканей, спрашиваю я.

— Чтобы ты позавтракала, — отвечает он и снова указывает взглядом на стул.