ночь. Танковые пушки пугали в темноте своими размерами. Небо над Пештом обшаривали лучи прожекторов.

Лаци и Магда поцеловались.

— Послезавтра жду тебя. Если будут осложнения, не приходи. Поняла?! И вообще лучше не приходи! — Они снова поцеловались.

Послышались чьи-то размеренные шаги: может, военный патруль, а может, полицейский. Магда пошла на площадь Кальмана Селл. Через несколько секунд ее поглотила темнота. Лаци вошел в подъезд дома, где его с нетерпением ждал Йене.

— Всему есть предел, — пробормотал он сердито. — Сколько можно?

— Ладно, ладно, подожди, и ты, толстокожий, когда-нибудь влюбишься. Тогда узнаешь, что это такое!

Они поднялись на четвертый этаж.

— Влюбленным и я был, не в этом дело, — продолжал возмущаться Йене. — Я не верю, что мы останемся живы, а вы тут под выстрелами любовь крутите. Хорошо еще, что не лезете на гору Геллерт полюбоваться луной.

И Лаци и Йене были рады, что так легко отделались от гостеприимства Папира.

Подойдя к двери, они позвонили. Ждать пришлось недолго. Открылось смотровое окошко, и женский голос спросил:

— Что вам угодно?

— Я Йене Риго, мне нужен Арпи Шомош или Йошка.

— Войдите.

Дверь за ними захлопнулась. Хозяйка включила свет. Щурясь от яркого света, ребята огляделись. Перед ними стояла светловолосая девушка в халатике, очень похожая на Клари Видоцки.

Йене протянул девушке руку:

— Мы с вами уже встречались, у дяди Шомоша и в Сигетчепе, этим летом, не так ли?

— Я сразу узнала вас, да и сестра Клари говорила мне, что вы у них жили. Оставьте здесь свои вещички к входите в комнату.

Девушка протянула руку Лаци. Тот стал извиняться за столь поздний и неожиданный приход, но девушка прервала его:

— Ничего… Здесь всегда шумно, столько людей приходит за день, что никто не обратит внимания на ваше появление.

В дверях показался Арпи Шомош. Он по-дружески пожал руку Йене, обнял его. Похлопал по плечу Лаци.

— Наконец-то вы здесь! Я боялся, что вы застрянете в лисьей норе старика Папира, — сказал Арпи.

Это был высокий парень в очках. Он ловко скрутил цигарку и протянул ребятам кисет с табаком. Йене отказался, а Лаци из вежливости скрутил уродливую толстую цигарку.

— Собственно говоря, мы только теперь по-настоящему начнем работать, — сказал Арпи. — Все — ребята, которым нечего терять. Если нас схватят — или расстреляют, или загонят на фронт. Мы решили действовать. Сколько же можно ждать?

— А сколько вас таких? И какие у вас планы?

— Прежде всего, входите в комнату и располагайтесь.

В комнате была большая кафельная печь, излучавшая тепло. Йошка, брат Арпада, лежал на тахте; возле печки, без кителя, закинув ногу на ногу, сидел какой-то солдат, а рядом с ним — худой и бледный молодой человек с тоненькими усиками.

Арпи представил пришедших.

Первым поднялся солдат. Протянув руку, он сказал:

— Унтер-офицер Каради. Добро пожаловать, ребята. Чувствуйте себя здесь как дома.

Молодой человек с усиками приподнялся и, вяло протянув свою большую руку, представился:

— Михай Надь. — И скороговоркой добавил: — Об остальном потом, а вообще-то, я электромонтер.

Йошка Шомош встал с тахты и тоже подошел здороваться.

— Ребята в курсе дела и согласны с нашим планом, — сказал Арпи, присев на ручку кресла. Оба они из Маргитвароша, мои соседи, и я отвечаю за них головой.

— Хорошо, хорошо, это мы сразу поняли, но не это сейчас главное, — перебил Арпи Михай Надь. — Понимаем, что они дезертировали вовсе не затем, чтобы слушать музыку. Оружие у вас есть?

— Нет.

— А документы?

— Ну, как тебе сказать…

— Значит, нет. Вот это-то и есть главное. С перочинным ножом не будешь бросаться на гитлеровцев. А без документов вы и шагу не сделаете в городе.

— Слушай… Это мы и без тебя знаем. Поэтому мы и пришли к вам, — сказал Лаци. — Ему был неприятен этот парень, который словно хотел показать им свой ум.

— Ребята, давайте не будем спорить, — вмешался Арпи. — И лучше подумаем, что можно сделать.

— Если бы вы были солдатами, я бы достал вам хорошие удостоверения, — пробормотал Каради.

— Но они в гражданском. Достань им лучше оружие.

— Хорошо. Завтра принесу два пистолета.

— А ты, Михай, достань им документы. Ну, например, справки, что они работают на военном заводе.

— Постараюсь!

— Нужно торопиться, а то послезавтра мы хотим провести одну акцию.

Михай Надь встал, надел свое поношенное пальто. Вытащив из кармана большой револьвер, осмотрел его и, сняв с предохранителя, снова сунул в карман.

— Я спешу, — сказал он. — Завтра вечером принесу вам документы. Если не приду — не ждите. Значит, что-нибудь случилось.

— Кто этот парень? — спросил Лаци у Арпи, когда Надь ушел.

— Рабочий. Мы вместе с ним работали на заводе. В одном цеху были: он — электромонтером, я — техником. Он был страшным болтуном и выдавал себя за сочувствующего фашистам. Мне хотелось избавиться от него. Но я не мог ни к чему придраться, потому что работал он хорошо. Я стал следить за ним. В мои обязанности входило проверять пулеметы, которые потом устанавливали на самолетах. Один раз совсем случайно я обнаружил, что он вмонтировал в систему кабель, рассчитанный на более низкое напряжение. По цвету и по сечению он был нормальный, но при работе быстро перегорал. Я очень обрадовался.

«Теперь-то я с этим жуликом рассчитаюсь, больше он не будет отравлять здесь атмосферу!» — решил я. Мне это было на руку. Я тогда регулярно носил на завод листовки, и мне нужно было как-то отвести от себя подозрение. Я сразу же побежал в контору цеха позвать инженера, но на полпути остановился.

«А вдруг кабели поменяли на складе наши же товарищи?»

Я никому не сказал ни слова, но стал следить за этим типом. И в последующие дни он все время монтировал один и тот же кабель. Узнал, что у нас на складе такого кабеля не было. Значит, он его приносил со стороны. В воздухе, когда пилоты начинают стрельбу из пулеметов, кабель перегорает, и «мессеры» остаются беззащитными. Но дело не только в пулеметах: когда кабель перегорает, в электросети самолета происходит замыкание, а к чему это ведет в полете, и говорить не надо.

Придумано все это было по-умному. Теперь-то я догадался, с кем имею дело.

Однажды вечером после работы я подождал Михая у проходной.

— Пойдем выпьем по кружке пива, — предложил я ему. Он согласился.

Зашли в корчму. Надь с удивлением смотрел на меня.

— Хочу вас попросить, коллега, дайте мне рекомендацию в нилашистскую партию, — сказал я ему.

— А зачем вам туда вступать? — удивился он.

— Я думаю, там вам дают кабель, который вы монтируете…

С тех пор мы работаем